Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 85 – Мария Самтенко

Оттаявший курьер допивает чай и жалуется, что сейчас поедет в тюрьму вручать повестку Джону Феррейту, а это на другой конец города.

– А что там судья? – уточняю я, выбрав удобный момент. – В обмороки, говорят, на судах падает? Это он после болезни совсем обозлился и гоняет вас туда-сюда в такую метель?

– Да нет, вроде такой же, как был. Я, по крайней мере, не вижу разницу. Может, Феррейт увидит, со второго-то раза…

После недолгих расспросов выясняется, что эпический судейский обморок как раз на процессе по Феррейту и был. Так рассказывает секретарь. Но он, курьер, ничего удивительного в этом не видит: судья тоже человек, и ему нужно отдыхать, а не чередовать работу с библиотекой, пытаясь разобраться в деле об убийстве четырех писателей. По словам Феррейта, в состоянии необходимой самообороны!

А по словам допрошенных с помощью некроманта писателей, они напали на Феррейта в состоянии аффекта из-за того, что он не желал тратить деньги на рекламу, заявляя, что книги не продаются по причине плохого качества текста. А вовсе не потому, что их продвижением никто не занимается!

Еще немного поболтав с курьером, посылаю Джади проводить его до кладбища. В смысле, до лошади. Как бы бедолага не заблудился в метель!

Следующим утром приходит еще одно письмо, на этот раз от Петрикора Дагеля: следователь на полтора листа разъясняет, что завтра у нас будет судебный процесс, в основном технического характера, где он будет ходатайствовать о продлении срока следствия по делу. И если не случится ничего ужасного и непредвиденного, Гейден Аурус этот срок продлит, сохранив прежнюю меру пресечения в виде подписки о невыезде.

Ну, я же вела себя хорошо, так что почему бы не сохранить? Но Петрикор Дагель все равно просит проявить осторожность, чтобы в последний момент ничего не сорвалось.

Вспоминаю собственную отменившуюся в последний момент свадьбу и думаю: пожалуй, он прав.

Чтобы успеть на суд вовремя, выходить приходится на час раньше обычного – все дороги занесены снегом. Там, говорят, какие-то городские службы его убирают, но я никого ни разу не видела. У нас основная служба это Джади с лопатой, освобожденный по этому случаю от обязанности с лотками, но заставить его чистить несколько километров от суда, да еще и мимо кладбища, как-то нереально.

К счастью, снегопад заканчивается вчера вечером, и что-то уже успевают расчистить. К несчастью – ударивший ночью мороз кусает щеки и забирается под дубленку.

На главной городской площади все почищено, аккуратно и красиво, но мне некогда разглядывать красоты – быстрее забегаю в храм правосудия, записываюсь в журнале, бросаю дубленку в гардеробе и бегу наверх.

Снова второй этаж… и снова толпа народу, почти как в первый раз. Почтенные моривилльцы собрались в коридоре у зала заседания: я вижу мэра, следователя Петрикора Дагеля, матушку Эрмину, несколько богатых бездельников из тех, для кого суд что поход в театр, пару обожающих сплетни вдов… и моего безусого соседушку, Кейдагаля.

А этот товарищ, интересно, что тут забыл? Решил учесть ошибки прошлого раза, когда узнал про суд спустя несколько дней? Впрочем, даже если бы и знал, я все равно не разбежалась бы просто так отдавать ему кошачий приют.

Или, наоборот, решил оказать мне моральную поддержку? Ну, он же вроде пытается за мной ухаживать? Если это можно так назвать.