Книга Истинные (не) изменяют в марте, страница 88 – Мария Самтенко

– Я сразу же поставлю вас в известность, если что-то изменится.

«А я вот вас не поставлю», – думаю я.

Потому что не уверена, что могу доверять ему полностью. При всем уважении к Дагелю, он явно не одобрит, что я сама кого-то расспрашиваю, ищу свидетелей и переписываюсь с бывшей невестой Реналя.

– Госпожа Марианна, а что это была за омерзительная выходка посреди судебного процесса? – интересуется следователь, когда остальные темы для разговора кажутся исчерпанными.

Даже тема со странным поведением Гейдена Ауруса – да, мы и это успели обсудить! Выясняется, что моривилльский судья избегает Дагеля чуть ли не с осени. Но не хамит и не отказывается разговаривать, только все их контакты ограничиваются работой. Вроде и упрекнуть его не в чем, но все равно странно.

– Если вы про того типа, что выступал на суде, так это сосед, Кор Кейндагель. Все, что мне известно, – тут я выдерживаю драматическую паузу, – это что он мечтает захапать кошачий приют.

Рассказываю следователю про взаимоотношения с соседушкой и добавляю, что сумела-таки поймать по пути сюда мэра и выяснить, из-за чего они препирались: оказывается, ему показалось странным, что обычно избегающий общества Кейндагель притащился на суд, и он специально задержал того у дверей зала заседания. Вот просто увидел, выхватил из толпы и прицепился по любимому вопросу – насчет легитимности закладной на землю под приютом. Правда, соседушке все равно удалось вырваться и влететь в зал, но случилось это уже под конец заседания и ни на что особо не повлияло.

Выслушав мой рассказ, Дагель выдает стандартный список предостережений: не вступать в открытый конфликт и не высовываться как минимум до лета.

Ну что сказать? Дагель прав.

И я стараюсь не вступать в конфликты: сижу в приюте как мышка. Остаток января, февраль, почти весь март.

На самом деле, это несложно, потому что внезапно наваливаются заботы. Зима в этом году оказывается затяжной и суровой. Снежный январь переходит в морозный февраль, а тот – во внезапно холодный март. Вплоть до двадцатых чисел марта стоят аномальные морозы, и вот на носу уже первое апреля, а снег и не думает таять.

А я сначала ухитряюсь простудиться и на две недели выпасть из жизни, потом от мороза лопается труба отопления, а это морока и расходы. Спасибо, Аноним присылает пожертвование, и становится чуть легче в финансовом плане. Но все равно коты мерзнут, я простываю повторно и еще неделю хожу с соплями, рискуя заразить Лиску и Джади, пока ветеринар и господин Летификус осваивают сначала профессию слесаря, а потом, когда приходят нанятые мной рабочие, и прораба. Правда, гонять рабочих лучше всего получается не у них, а у переживающей за мое здоровье матушки-настоятельницы. Мы шутим, что абсолютный рекорд мог бы поставить моривилльский судья – этой зимой его дважды приносит в приют, и оба раза я отказываюсь его принимать из-за простуды. Не хочу, чтобы Гейден Аурус видел меня со слезящимися глазами и распухшим носом!

Зато Виолетта и Эдельвея, кажется, забывают о моем существовании – не пишет ни та ни другая, так что дело о подделке метки тоже стоит.

Кейндагель все это время тоже не показывается на глаза. Джади доносит, что соседушка проводит зимние месяцы в другом городе, и его усадьба стоит пустая. Меня это более чем устраивает.