Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 115 – Александра Каспари

Остановив взгляд на Фицрое, я поняла, что подобные мысли ни к чему хорошему не приведут. Я по-прежнему не особо ему доверяю. И, чтобы отвлечься, я призвала поисковую магию.

Бурливший внутри огонь поутих, словно согласился временно играть вторую роль. Шаг замедлился, усилилась связь с землёй. Чтобы усилить её максимально, я вела руками по ветвям папоротника, иногда натыкаясь на колючки или зубастые рты-пластины. Слух стал улавливать малейшие звуки и шорохи, производимые муравьями и сороконожками. Там полз слизняк, здесь лакомилась цветочным нектаром бабочка. Но моей целью были флажки и природа подсказывала: их единицы, но они есть. Как и говорил Торберн, в дуплах, около пчелиных ульев и под дёрном. Какого цвета, толком не разобрать. Я не стала отвлекать команду по мелочам, но хотя бы для себя уяснила, что пользоваться поисковой магией в таких экстремальных условиях не так уж и трудно.

— Стоп! Дальше пути нет! — послышался вдруг голос идущего впереди командника.

Я подошла ближе и выглянула из-за спины Торберна. А вот и то, о чём говорил Кёртис.

Путь нам преграждала широкая расщелина явно искусственного происхождения. Причём ужасно неаккуратного — растения по обеим сторонам повреждены, трава вырвана с корнем, муравейник разрушен, корни обломаны.

Далеко внизу бурлила вода и плыл кем-то оброненный зелёный флажок.

Торберн не удержался и с помощью магии спустил вниз гибкую лиану. Создав петлю, лиана подхватила флажок. Он сорвался раз, другой. Но на третий (не без моей помощи) был успешно поднят и Торберн любезно мне его преподнёс.

— Спасибо, — сказала я.

— Я бы для тебя и четырёхцветный раздобыл, — произнёс он, проникновенно глядя мне в глаза.

— Мне не надо, надо команде.

Раньше Эван мне нравился. Теперь же несказанно раздражал. Вот после коррекции памяти как отрезало. Вообще не понимаю, что я в нём нашла. Точнее, я понимаю, что нашла в нём прежняя Элла, которой и одной стихии с головой хватало. Та Элла, которой я стала, обретя вторую стихию, больна совсем другим парнем. Во мне, совсем как две противоборствующие стихии, уживаются два чувства — одно из них подбивает меня закатить Фицрою грандиозный скандал, другое — поцеловать. И на то, и на другое имеется куча причин. Какое из них выбрать, вопрос не стоит. Я выбираю оба.

— Вам нормально там, голубки? — усмехнулся Эркин, отряхивая ладони.

Пока я наблюдала за тем, как Торберн охотится за флажком, ребята успели перебросить через расщелину дерево. С виду довольно прочное. Но шатающееся.

— Дурак ты, Эркин, — закатила глаза я и вернула Торберну флажок. — Пусть будет у тебя. У меня, как видишь, даже рюкзака с собой нет.

Тот молча сунул флажок в рюкзак, но по выражению лица было видно — я его обидела.

Первым на другой берег, конечно же, вызвался перейти Фицрой. Я с замиранием сердца, не слыша никого вокруг, следила за каждым его шагом и проговаривала про себя заклинание ловкости. Малейший скрип дерева или его движение вызывали у меня настоящий приступ паники. Ногти вонзались в ладони, по спине текла струйка пота. Казалось, я и не дышала совсем. И облегченно вздохнула, когда Фицрой, наконец, ступил на твёрдую землю. За других тоже было переживательно, но никто таких острых эмоций не вызывал. Когда пришла очередь Торберна, он неожиданно подал мне руку.