Книга Тетриус. Книга 2, страница 105 – Татьяна Герцик

— Кто же тогда виновен в смерти ваших братьев?

— Думаю, маркиз Белевотто. Он один выигрывал от всей этой истории. Если бы он остался жив, был бы сейчас герцогом.

— Вы ему помогали?

Маркиза осторожно поставила бокал на столик, так и не допив вино. Судорожно сжала ладони, но ответила откровенно:

— Да. Я была слепой пешкой в его руках. Это я выманила бедняжку Розамунду из дома. И отец это узнал.

— Он написал об этом в своем письме. Вы знаете, что ни вы, ни ваши дети не имеете права претендовать на богатства и титул герцога?

— Да, отец говорил мне это перед смертью.

— А что стало с герцогиней?

— Она умерла от родовой горячки. Это тоже моя вина. Если бы у нее была хорошая повитуха, ничего бы не случилось. Я горько сожалела о случившемся. И каюсь до сих пор.

Она вскинула голову, пытаясь остановить слезы, и Беллатор увидел, как по ее бледной щеке скатилась прозрачная слеза. Ему стало ее отчаянно жаль.

— Вы были обмануты. И обманулись, — он выговорил это с неожиданным сочувствием.

— Я была глупа и слепа. Я позволила обмануть себя подлецу. — Маркиза не откликнулась на его сочувствие. — Но я пыталась поправить, что можно.

— Вы все открыли отцу?

— Что вы! Я все отрицала, — ее губы исказила горестная усмешка. — Я боялась. Я считала, если отпираться, то со временем все как-нибудь устроится. Я не ведала, что творю. Отец подозревал меня и даже изгнал, но не преследовал. Если бы против меня открыли преследование, то наверняка бы все открылось.

— Вашего отца, как и вас, запутал маркиз. — И Беллатор по наитию проговорил: — Думаю, он сообщил ему, что вы мстили за братьев, и что ребенок, как и его мать, умер.

— Да? Но он не умер. Он жив! — вскричала пораженная маркиза.

— Неужели? Где же он? — от неожиданности Беллатор резко поднялся и сделал быстрый шаг к ней.

— Вернее, ребенок был жив десять лет назад, — поправилась маркиза, с опаской следя за незваным гостем. — После смерти Розамунды я отдала его в хорошую купеческую семью, где уже было двое своих детей. Они приняли его как родного. Я не упускала его из виду. Но, когда ему исполнилось пятнадцать, его украли. Нагло, среди белого дня. Они всей семьей шли в церковь, когда к ним подъехала черная карета. Его схватили, забросили внутрь и увезли. Больше его никто не видел.

Беллатор ударил кулаком о раскрытую ладонь, стараясь сдержать досаду.

— Вы не предполагаете, кто это мог быть?

— Нет. Подозрений было много, ведь у нас не так уж редки похищения людей ради продажи, но ничего конкретного. Похититель не оставил следов.

— А семья что, не пыталась защитить ребенка?

— Пыталась. Но все было проделано так быстро, что они ничего не успели предпринять. Они подали жалобу наместнику, но ничего обнаружено не было. Впрочем, как всегда.

— Вы не правы, — холодно возразил Беллатор. — Наши шпионы не всегда находят отдельных людей, но зато находят и закрывают притоны, для которых и похищают людей. И для кого открывают такие притоны, вам хорошо известно.

Маркиза повинно склонила голову.

— Извините, я не права. Просто горе так застило мне глаза, что порой я говорю несправедливые вещи. Горе давит меня, чувство вины опустошает. Я давно уже ни с кем не встречаюсь, просто не могу смотреть людям в глаза.

— Возможно, теперь, когда вы все мне рассказали, вам станет легче? — он подошел к ней вплотную, но прикоснуться не осмелился.