Книга Тетриус. Книга 3, страница 45 – Татьяна Герцик

При этой мысли, к своему удивлению, граф почувствовал неприятное стеснение в груди. Что такое? Неужто он жалеет о возможной гибели нескио?

Перед ним возник образ нескио, прямо и требовательно глядящего на него. Возможно, из-за трепавшей его лихорадки, но граф почувствовал нечто вроде уважения. Вот что значит королевская кровь! И тут же насмешливо себя поправил: королевская кровь, разбавленная таким количеством крови обыкновенной, что в нескио ее и капли-то не найдется.

Пришедший на зов господина камердинер помог ему одеться. Но опухшая багровая рука не пролезала ни в один рукав, поэтому граф оставил ее оголенной. Есть совершенно не хотелось, и он ограничился бокалом бургундского. Перед глазами плавала какая-то серая муть, не давая четко видеть предметы.

Пришедший проведать своего пациента лекарь с негодованием посмотрел на его воспаленную рану, будто та совершила какое-то ужасное злодеяние.

— Придется резать. — Его вердикт был краток и беспощаден. — Будет лучше, если вы сядете.

Граф и сам чувствовал, что стоять не в силах и с облегчением опустился на низкий диван. На просьбу лекаря покорно протянул ему правую руку и прикрыл глаза, не желая видеть свою кровь.

От ужасной боли он потерял сознание и очнулся, когда все уже было закончено, от мерзкого запаха. Он открыл глаза. Лекарь держал перед его носом какой-то небольшой флакон зеленого стекла.

— Что это за дрянь? — прорычал он, закашлявшись.

— Нюхательная соль, — невозмутимо пояснил лекарь. — К ней обычно прибегают наши нежные дамы, когда падают в обморок.

Графу на мгновенье стало стыдно. Он уподобился слабонервным женщинам! Хорошо, что свидетелей его жалкого падения не было. Лекарь не в счет, он и не такое в своей жизни видел. Повертел рукой. Она ныла, но не горела, как прежде, и мутная пелена, досаждавшая ему, с глаз спала.

— Я надеюсь, что нагноения не будет, — сказал ему лекарь с укоризной, будто в том, что рана заживает не так, как положено, виновен исключительно сам граф. — И очень прошу вас не двигать рукой. Она туго забинтована, поэтому не делайте опрометчивых движений. Будьте благоразумны.

Он ушел, а граф еще некоторое время растеряно думал, что тот имел в виду под загадочным «будьте благоразумны».

Позвал сенешаля. Тот явился сразу, будто караулил в коридоре.

— Что произошло? — граф сразу заметил его обеспокоенно сведенные брови.

— К нам приезжал посыльный от Медиатора и предупредил, что наместник не потерпит безобразий в столице. И заявил, что только предатели в такое тяжкое для страны время устраивают беспорядки.

Серые глаза графа яростно полыхнули, он хотел встать, но тут же упал обратно от приступа головокружения. Сенешаль отшатнулся и подумал, что рана прекрасно сдерживает исступленные устремления графа. Внезапно Контрарио ядовито расхохотался. Фонсо недоуменно посмотрел на него, не понимая, как реагировать на этот дикий смех.

— Лекарь посоветовал мне вести себя благоразумно. Похоже, мне придется следовать его совету, хочу я этого или нет. Уверен, этот наглец Беллатор на сказанном не остановился. Что еще он велел мне передать?

Сенешалю не хотелось повторять графу слова посыльного Медиатора, тем паче что в глубине души он считал их вполне справедливыми, но и скрывать их он не видел смысла. Напрягшись в ожидании вспышки неистовой ярости Контрарио, повторил то, что услышал от наследника наместника: