Книга Примум. Книга 3, страница 56 – Татьяна Герцик

– Полчаса ждем, но не больше! – смирился Феррео и принялся неприязненно разглядывать запаздывающих едоков, отчего те краснели и давились.

И когда королевская чета наконец поднялась, давая знать об окончании торжества, многие из сидящих за столом почувствовали сущее облегчение.

Феррео быстро увел Марти в ее покои. Закрыв двери на засов, обнял жену и жарко выдохнул:

– Наконец-то мы с тобой одни и не нужно соблюдать никакие надоедливые этикеты!

Он принялся снимать с нее пышный наряд непривычно подрагивающими руками. Марти старалась ему помогать, боясь, что тот ненароком повредит дорогое, к тому же чужое платье. Отбросив его в сторону, Феррео пожаловался:

– Вот ведь как долго пришлось тебя распаковывать, просто как рождественский подарок! Но возня того стоила! – и он прижался к ее точеной шее горячими губами.

Марти почувствовала жар во всем теле. Это было так странно, что она испугалась.

– Ты меня что, боишься? – удивился Феррео, заметив ее бледность.

– Нет, просто смущаюсь, – призналась она и охнула, когда его руки легли ей на грудь.

– Я тоже, – он сконфуженно ухмыльнулся. – Что было в той, прежней жизни, я вспоминаю с трудом, а в этой ты будешь первой. Как-то не до того было. К тому же мне никто не нравился.

– А я нравлюсь? – с трепетом спросила она.

Он с удивлением посмотрел на нее, не понимая, отчего она сомневается.

– Ты мне больше, чем нравишься. Я тебя люблю, и ты мне очень дорога. А я тебе? – он положил руки ей на плечи и требовательно заглянул в глаза.

– Я в тебя влюбилась сразу, но очень, очень боялась, – она зарумянилась от своего откровенного признания. – Ты был такой странный и дикий, своевольный и своенравный. Впрочем, ты и теперь такой, несмотря на то, что стал королем.

Он весело рассмеялся, откинув голову.

– Замечательное признание в любви! Но я не против, все сказанное тобой верно. Я меняюсь, но очень медленно. Видимо по мере того, как возвращается память. Но я и не хочу слишком уж меняться. Тот Феррео, которого я помню, был добрым малым, но очень чопорным, свято выполнявшим все требования своей сложной монаршей жизни. Я так не хочу и не буду. Я стал другим, и жить буду по-другому. И никто мне этого не запретит! – свирепо заверил он неизвестно кого и пылко прижался к ее губам.

Наутро они вышли из покоев Мартиты вместе, проскочили до поворота, где Феррео, не желая видеть никого из бродящей по дворцу любопытствующей прислуги и беженцев, открыл тайный ход, и уже по нему пара добралась до кабинета Беллатора.

Брат ободряюще улыбнулся смущенной сестре и сделал вид, что вовсе даже не тревожился.

На столе был уже накрыт скромный завтрак. Быстро перекусив, Феррео приказал:

– Беллатор, найди кого-нибудь из тех, кто желает с поклонами встречать южаков. Надо проверить, сможет ли камень Гарнии справиться с кознями шаманов.

Наместник вышел отдать распоряжение Крису, а Феррео посадил Марти себе на колени, зарылся лицом в ее волосы и прошептал:

– Если б ты знала, как мне не хочется тебя покидать! Я никогда не знал подобного наслаждения, что ты подарила мне этой ночью.

– Я надеюсь, что у нас будет еще очень много таких ночей, – Марти в самом деле верила в это всей душой. – И еще я уверена, что у тебя все получится.

Феррео внезапно рассмеялся и положил руку ей на живот.

– А я уверен, что все из того, что нам желали вчера, уже получилось! – с изрядной долей хвастовства заявил он, вогнав юную супругу в краску.