Книга Ее свирепые звери. Начало, страница 28 – Э. П. Бали

Зная, на что я способна.

Анима во мне хочет, чтобы я села в свою машину и вернулась к ним. Она требует, чтобы мы немедленно отправились туда и освободили наших суженых. Отчаявшаяся анима хочет спариться с ними и завершить связующий ритуал — завершить наш союз и сделать их своими. Объединить нашу силу в едином порыве и делиться магией на таком интимном уровне, что мы все испытаем оргазм от этого.

Блядь. Блядь. Блядь.

Я не могу ничего из этого сделать. Я вспотела. Я мокрая, возбужденная и взволнованная до крайности.

Это пытка, и я понятия не имею, что делать. Я наливаю воду из бутылки в ладонь и брызгаю на лицо, хлопая себя по щекам. Я делаю звездные прыжки, чтобы попытаться избавиться от этой безумной энергии, которая переполняет меня сейчас. Тетя Шарлотта выходит проверить, как я, и прищуривается, видя мое состояние. Затем ее глаза расширяются.

— Что случилось?

Я изо всех сил пытаюсь сохранить лицо. Она не должна знать об этом. Никто не должен. Если новости дойдут до моего отца, он немедленно прикажет казнить всех троих.

У любого другого анималия это стало бы поводом для грандиозного празднования. Обнаружение своей брачной метки на другом человеке было историей успеха, поводом для хвастовства. Чем-то, что ты рассказываешь своим подругам и женщинам в своей семье, и вы все вместе подпрыгиваете и кричите от счастья. Твои тётушки рассказывают тебе, как вести себя с доминирующими альфа-партнерами, и плачут от счастья за тебя.

Были бы вечеринки, помолвки, напитки и платья. Нормальная девушка обнялась бы и захихикала со своей тетей.

Но я не обычная анималия и не могу всё это получить. Я хочу рвать на себе волосы. Я хочу кричать. Вместо этого я качаю головой и выдавливаю:

— Слишком много кофе. Извини.

Шарлотта мне не верит, хмурится и захлопывает за собой дверь. Она, наверное, думает, что я под кайфом или что-то в этом роде. В каком-то смысле так и есть.

Я выдерживаю остаток дня и, в конце концов, той ночью лежу в постели. Обливаясь потом. Размышляя. Это безумие — тот уровень похоти, который я сейчас испытываю, который льется через меня, как игристое шампанское. Я ни за что не смогу заснуть такой мокрой, такой извивающейся из-за своих партнёров Мой разум затуманен желанием, и все, что он делает, — это думает об этих мускулистых телах, сидящих там, в тюрьме, в то время как они должны быть здесь, со мной.

Дикарь и его губы. Боже милостивый, это пища для самого сильного оргазма в мире. Вся эта целительская работа оставила во мне гораздо больше пустоты, чем может наполнить любое количество бургеров и густых коктейлей, а потрясающий оргазм меня полностью вылечит.

Теперь мои мысли прикованы к Дикарю, стоящему за решеткой своей камеры, в джинсах с низкой посадкой, покрытый грязью, капли пота подчеркивают выступы его мускулистого торса. Мои руки находят шею и спускаются вниз по телу, лаская холмики грудей. Я представляю, как большие руки Дикаря гладят меня внизу живота и по прозрачной ткани моей ночной рубашки. Я задираю подол, провожу пальцами по верхней части бедер и задеваю нижнее белье.

Я шиплю, моя спина выгибается дугой, когда я представляю Дикаря сверху, его волчью ухмылку и голодные глаза, выжидающие в предвкушении. Моя правая рука проникает в трусики, в то время как левая массирует грудь. Я обвожу влажный и пульсирующий клитор, задыхаясь от ощущения собственной гладкости. Я невероятно промокла и не могу удержаться, чтобы не погрузить пальцы внутрь себя, исследуя свой влажный жар. Боги, на что бы это было похоже, если бы он действительно был здесь? Если бы кто-нибудь из моей брачной группы был здесь, прикасался ко мне, говорил, что я похожа на принцессу? Думаю, я бы просто умерла, сгорела бы в тысяче огней удовольствия. Мои губы шепчут их имена в темноте моей спальни. Имена моих сильных, опасных суженных слетают с моих губ, как молитва: Дикарь, Ксандер, Коса.