Книга Метаморфозы Катрин, страница 136 – Полина Ром

– Леди Катрин, вы не могли бы переехать ко мне в комнату? У меня есть кушетка, я буду спать на ней. Пожалуйста. Поймите, ни одна из моих компаньонок…

– Я понимаю вас, леди Ровена. Сегодня же прикажу перенести вещи.

Вынести поминальный обед было не так просто, как я думала. Каждый из присутствующих вставал, вспоминал барона добрым словом. Не все слова показались мне искренними, далеко не все…

Вдове и сыну говорить было не положено. Новый барон сидел с постным лицом и старался не напиться. Сильно старался. Несколько раз я замечала, что он машинально брал кубок, но потом, спохватившись, ставил его на место. Баронесса всю трапезу просидела глядя в тарелку; кажется, она даже не ела. Детей на поминках не было. Я с трудом выдавила из себя положенные три предложения. Наконец тягостный обед закончился. Ужинать в этот день, в память о покойном, было не принято.

В спальне леди Ровены уже стояли мои вещи. В ее гостиную я благоразумно поселила леди Россу. Именно она посоветовала запастись на ужин чаем и посоветовала Кире принести в комнату булок и пирожков. Их мы и съели вечером.

Сразу после поминального обеда соседи разъехались. Они вернутся на поминальный завтрак на двенадцатый день от смерти. Значит, через десять дней мы уедем. Оставаться здесь даже на лишнюю ночевку я не собиралась.

Леди Ровена была молчалива и сдержанна. Мы сидели сиднем в ее комнате и шили-вязали-вышивали. Мы – это я, она, леди Росса и леди Шайд плюс Кира. И это ежедневное молчаливое шитье выматывало меня больше любой работы.

В комнату часто заходили горничные. Спрашивали, не нужно ли чего. Старались остаться на подольше. Думаю, барон интересовался, что у нас происходит и о чем мы говорим. Но зря. Гнетущая атмосфера в доме не позволяла вести дружеские беседы. Мы почти все время молчали.

Новый барон не всегда выходил к обеду трезвый. Несколько раз со двора доносились крики – кого-то пороли на конюшне. Компаньонки леди Ровены вели себя тихо и скромно за столом, но к ней в комнату не заходили. Баронесса с детьми ела у себя.

Капрал Фар нервничал. Он попросил меня о разговоре на пятый день нашего сидения и сказал, что то, что рассказывают в казарме о новом бароне, отвратительно.

– Поймите меня, ваше сиятельство, я не сплетник, я военный. Но я боюсь осложнений. Скажите, сможете ли вы потратить десять-пятнадцать салемов безболезненно для себя, если вдруг понадобится?

– Капрал, я не очень понимаю, что вы собираетесь купить на эти деньги, но никакая сумма не велика, если речь идет о безопасности.

– У меня есть пара мыслей, как вас вывезти отсюда. Бог даст – может, и не понадобится. Но я бы хотел подстраховаться. Мне очень не нравится отношение барона к прислуге. Мне, сказать по чести, ничего здесь не нравится! Не хочу вас пугать, ваше сиятельство, но лакей, которого пороли вчера, вряд ли выживет.

– В чем он провинился, капрал?

– Я не присутствовал там, ваше сиятельство, но говорят, что ни в чем. Барон был пьян и упал, а лакей просто не успел поддержать его. Здесь очень нехороший дом. И не думаю, что барона остановит ваш титул, если он задумал пакость. Мерзкое место!..

– Тратьте любые деньги, капрал. Любые! Понимаете?

Леди Ровене и дамам я, естественно, ничего говорить не стала.

На седьмой день сидения в обед пришел лакей и пригласил меня на разговор с бароном. Я пошла вместе с фрейлинами, но предварительно вызвала капрала и приказала поставить караул из четырех человек внутри комнаты. Не стоит открыто напрашиваться на неприятности.