Книга Брачные ошибки, страница 6 – Полина Ром

Никакие слова и объяснения мне не требовались: истории про попаданок в чужие миры долгие годы было одним из моих привычных развлечений. Не то чтобы я читала их запоем, но периодически что-нибудь этакое находила на просторах интернета. И даже любила погружаться в чужие миры и жизнь тех, кто получил второй шанс, иногда примеряя такие судьбы на себя: а смогла бы я? Теперь мне предстояло узнать это лично…

* * *

Я находилась в этом мире уже четвертый день. И до сих пор никто не догадывался о замене личности баронетты Эльзы фон Зальц. Не догадывался только по одной причине: в этом доме никто не знал настоящую Эльзу.

Около трех недель назад девочка с матерью катались в лодке, но мама не справилась с управлением. Лодку понесло и перевернуло. По счастью, на берегу располагался кавалерийский полк. Несколько человек нырнули в ледяную весеннюю воду и вытащили обеих.

Разумеется, и Эльза, и баронетта-мать слегли с простудой. Девочка, кажется, пошла на поправку, а вот её матери становилось все хуже и хуже, и спустя восемь дней она скончалась. Кроме Эльзы и матери в этом поместье жила ещё бабушка, которая и настояла, чтобы только-только пошедшая на поправку Эльза присутствовала на похоронах матери. Очевидно, это добило обеих: и бабушку, которая умерла от сердечного приступа в тот же вечер, и девочку, которая слегла в горячке.

Казалось бы, самым благоразумным в такой ситуации было лечить бедняжку там, где она находилась сейчас – в родительском доме. Однако в связи с тем, что в семье не осталось никого из совершеннолетних, права на опеку юной баронессы заявил приезжавший зачем-то в поместье двоюродный брат покойной матери: баронет Гельмут фон Роттенфельд.

Небольшое поместье фон Зальцев находилось всего в сутках езды от столицы, и по требованию баронета девочку перевезли в городской дом.

- Плакать вам не о чем, маленькая госпожа, – рассудительно приговаривала нанятая сиделка Берта, та самая женщина в белоснежном фартуке, которая ухаживала за мной. – Все же баронет фон Роттенфельд вам родня, а не чужой человек. Дядюшка ваш как никак… Сейчас он хлопочет, бумаги оформляет… А потом, глядишь, возьмётся и вашу судьбу обустраивать.

Мой так называемый дядюшка все эти дни не появлялся. А мне казалось более чем странным, что ему так срочно понадобилось тащить с собой в столицу больного ребенка. При этом в поместье наверняка были какие-то слуги, которых девочка знала с детства. Однако никого из них с собой “добрый” дядюшка не привез. Я спинным мозгом чувствовала: здесь что-то нечисто!

Дважды меня навещал лекарь, мэтр Аугусто: пожилой, толстый и неряшливый. Он брюзгливо разговаривал с сиделкой, почти не обращая на меня внимания, затем обедал где-то в столовой в глубине дома и, не прощаясь, уходил. После его визита, часа через два, приносили новое лекарство.

Скатанные вручную сероватые шарики местных таблеток я прятала под матрас, не рискуя пить непонятные снадобья. А вот чабрец и шалфей, которые мне заваривала сиделка, пила: я чувствовала себя слабой и явно недавно была достаточно крепко простужена: хотя горло уже и не болело, но периодически случались довольно сильные приступы кашля. Так что противомикробное и отхаркивающее мне точно не помешают.

Все эти сведения я выцеживала из сиделки очень аккуратно, не давая понять, что со мной что-то не так. Женщина она была солидная, рассудительная, но говорливая. Никаких подвохов во мне не замечала, зато любила поболтать.