Книга Наследница старой башни, страница 107 – Полина Ром

-- Я запрещаю давать маленьким баронеттам вино. Я понятно вам объяснила? – глянув по очереди в глаза каждой из перепуганных нянек, я подхватила со стола обе кружки с остатками вина, попутно отметив, что тетки уже вылакали граммов по двести, не меньше, и слила вино в кувшин. Содержимое кувшина я выплеснула в камин, заставив огонь зашипеть и выпустить клубы воняющего сивухой пара.

В комнате воцарилось молчание: няньки не осмеливались мне возражать, а я потребовала:

-- Покормите маленьких баронетт сейчас.

Девочки все также молчали и сидели на стульях. Переполошенные няньки начали их звать к столу фальшиво-ласковыми голосами. Я вернулась к двери и Элли снова вцепилась в мою руку, не желая оставаться в комнате без моральной поддержки. Уже выходя, я на мгновение задержалась в дверях и сказала теткам:

-- Я буду приходить сюда ежедневно не по одному разу. Надеюсь, вы меня хорошо поняли.

Кипя от негодования и старясь не сорваться и еще больше не напугать Элли и молчаливо негодующую Нору, я возвращалась в свою комнату. Леста догнала нас по дороге и торопливо заговорила:

-- Госпожа Любава, там от портного ваше свадебное платье принесли. Надо бы сходить на примерку.

Элли молитвенно сложила ладошки и заканючила:

-- Любава! Ну, пожалуйста, пожалуйста, Любавушка… Я так давно тетушку Урсулу не видела!

Я засмеялась над хитростями маленькой лисички и разрешила:

-- Хорошо, ты можешь пойти со мной!

Похоже, Элли очень рассчитывала разжиться новым лоскутом на платье своим куклам.

Леста проводила нас в одну из комнат, где я увидела напяленное на манекен довольно богато расшитое сиреневое платье и двух почтительно кланяющихся мне женщин – портниху и ее помощницу. Тетушка Урсула тепло поприветствовала еще и Лесту, как старую знакомую, и сказала:

-- У меня вон помощница новая, Тинкой кличут.

Поскольку платье, как и все местные туалеты, было на шнуровке, то примерка прошла почти без проблем. В комнате этой было достаточно большое вертикальное зеркало, и я смогла увидеть себя в полный рост.

Никогда сиреневый не был моим любимым. Повспоминав, я поняла, что даже в той жизни в отделке я его практически не использовала, но сейчас у меня была другая внешность. Надо сказать, что и к этой внешности сиреневый подходил не слишком. Любава от природы была черноволосая и белокожая. Поэтому выглядела я сейчас не слишком хорошо, скорее болезненно. Отчетливо желтила кожа, а тени на лице - самые обычные, легкие тени от носа, блики под глазами и в носогубных складках казались сероватыми.

-- Любавушка, платье такое красивое! - восхищенно сказала Элли. - Только ты совсем как больная в нем! – и тут же, почти без перехода спросила: – Тетушка Урсула, а у вас лоскутка не найдется для меня?

Я улыбнулась своему маленькому критику и ответила:

-- Ничего, малышка, все это можно поправить. А Урсула обязательно найдет для тебя кусочек ткани.

Портниха закивала головой, соглашаясь, и ее помошница достала из узла небольшой сверток остатков. Элли занялась тряпочками, прикидывая, как она их использует.

Портниха с помощницей, суетясь вокруг, прекрасно понимали, что цвет мне категорически не подходит. Впрочем, это была не их вина: сидело платье хорошо, длина рукавов и самой одежды была идеальна, швы сделаны аккуратно, все складки и вытачки ровные.