Книга Наследница старой башни, страница 124 – Полина Ром

-- Каким образом вносят записи в эту книгу, в книгу разводов? – герцог был краток, давая свидетелю возможность отвечать максимально полно.

-- Ежли доказана неспособность детей иметь, то считается, что Господь наш брак не благословил. Через десять лет такая пара может прийти в храм, где венчалась, и просить о разводе. Ежли…

-- Святой отец, нас интересуют только разводы в случае измены,– уточнил его светлость.

-- Ежли жена верность не соблюла, и тому верные свидетельства есть, то священник исповедует и мужа, и жену. Ежли сам видит он нарушение заповедей Вседержителя, то он и решает освободить невинно пострадавшего от супружеских уз.

– Где хранятся книги, святой отец, и кто имеет к ним доступ?

– В специальной комнате хранятся под замком надежным. А записи может делать только сам настоятель храма, ну или его доверенное лицо. Тогда в книге об этом есть запись дополнительная.

– Кто имел допуск к храмовым книгам?

– Только сам отец Инкис и имел, более никому не доверял. Он ведь, упокой его Вседержитель у престола своего, – священник “перекрестился”, – очень уж человек дотошный был. Даже меня не допускал к книгам, все только сам.

Я заметила, что священник говорит об измене только среди женщин. Мужские измены в этом обществе особо не порицались, как я уже знала на собственном опыте. Иначе мой муж никогда не смог бы признать Элли. Впрочем, решив не отвлекаться на такие детали, я стала ждать главного: показа.

Зал слушал весьма внимательно. Похоже, разводы среди высокородных были большой редкостью и скандалом.

-- Как именно, святой отец вносится запись в книгу?

-- Все книги заполняются одинаково: специальным бронзовым писалом и чернилами, которые воды не боятся. Чернила такие присылают нам из горных монастырей.

Позволив священнику закончить речь, его светлость приказал сломать печать и открыть наконец-то сундук. Затем попросил отца Сиберо лично достать книгу, где регистрируются разводы. Под любопытствующими взглядами присутствующих святой отец извлек большой, но не слишком толстый том в простом кожаном переплете.

-- Вот она, ваша светлость. Они, книги эти все размерами отличаются и перепутать невозможно.

Дальше началось совсем уже интересное. Герцог попросил достать из камина кусок прогоревшего дерева, обычный уголек. Писцу вручили пестик и ступку и велели перемолоть уголь в пыль. Зал наполнился гулом и перешептываниями, так как никто толком не понимал, что именно собирается делать властелин местных земель. Герцог же, подождав некоторое время, начал громко пояснять, обращаясь непосредственно к барону Казимо. В зале мгновенно установилась тишина: никто не хотел пропустить ни одного слова.

-- Почтенный барон, когда священник вносит запись в книгу, он сильно нажимает на писало. Бумага, даже плотная – вещество мягкое, – герцог взял со стола бронзовую палочку и, сложив вдвое лист бумаги, показал барону: – Вот, смотрите… Я просто черкнул по листу, а на нижнем – появился отпечаток.

Внимательно оглядев зал, который под его взглядом окончательно затих, герцог объявил:

-- Злоумышленник вырвал из книги несколько последних листов с записями. Но вряд ли он стал вырывать пустые и чистые листы. А это значит, что на пустом листе остались те самые вдавленные линии, точно показывающие, что и как писали на предыдущем. Может быть, они окажуться не слишком явными, но они точно есть.