Книга Наследница старой башни, страница 132 – Полина Ром

Баронесса выглядела такой растерянной, что я сочла нужным вмешаться:

-- Ваша светлость, прошу вас, не требуйте ответа немедленно, дайте время баронессе обдумать ваше предложение. Я уверена, что сейчас она просто слишком растеряна.

Герцог кивнул, соглашаясь, и мы с баронессой откланялись. Пожилая дама была очень возбуждена. Охала и ахала всю дорогу до своей комнаты, и я сочла за благо оставить ее одну. Переезд в ее возрасте – дело не шуточное. Здесь останутся и знакомые, и соседи, к которым она привыкла. Здесь останется ее дом, в котором она живет давно.

Я не хотела ее уговаривать, но понимала, что герцог абсолютно прав. Здесь, в баронстве, где каждая собака будет знать все ужасающие подробности истории, нормальной жизни у малышек не будет. Скорее всего, матери будут прятать от них детей, не позволяя общаться. А в спину им будут лететь смешки, а то и проклятия.

Вечером, когда Леста помогала мне приготовиться ко сну, я с некоторым удивлением подумала о том, что герцог нашел время на решение этой проблемы и не пожалел усилий, чтобы обезопасить детей. Уже засыпая, я подумала: «А он совсем неплохой парень!».

Как и в первый раз, когда я уезжала из баронства, остановку сделали вблизи города Рейска. Здесь от нашего кортежа отделился мэтр Фонкер. Он долго раскланивался и прощался со мной, чувствуя некую вину за то, что не смог помочь:

-- Уж, казалось бы, всегда я дотошный человек был! И покойного барона Варуша сколько лет знал! А вот поди ж ты… -- он досадливо развел руками. – Даже мне и странным не показалось, что барон не пожелал свидетельство о разводе представить. Так-то он в своем праве был, светлая госпожа, – торопливо пояснял мэтр в очередной раз. – Не мое дело проверять, мое дело составить тот документ, который запрашивают. Вот надобно было барону брачный контракт, так я его и составил. А ежли бы показал мне барон о разводе свидетельство, и не мытарили бы вас столько дней подозрениями. Но ведь не обязан он был!

Мэтр Фонкер последний раз досадливо развел руками. Я в последний раз сказала, что совсем не держу на него обиды. А он, все еще недовольный, бурча под нос и досадуя на собственное нелюбопытство, уехал в город, пожелав мне всяческого благополучия.

Останавливаться в трактире герцог не пожелал. Вечер был достаточно теплый, и солдаты быстро раскинули на одной из придорожных лужаек походную палатку. Запылал костер, возле которого суетились слуги. У меня и баронессы было время на то, чтобы умыться и привести себя немного в порядок.

По полянке плыли аппетитнейшие запахи: над костром шкворчали нанизанные на шомпол от ружья куриные тушки. Рядом с огнем на плоском камне подогревались караваи хлеба. Лакей, разместив на маленьком складном столике головку сыра, отрезал огромным ножом тонюсенькие пластины. Кажется, предполагался даже десерт: прихваченные с баронской кухни сладкие пироги были горкой выложены на фарфоровые тарелки и ждали своего часа.

Ужин немного припозднился. К этому времени и я, и баронесса, и скачущие по траве девочки ощущали сильный голод. Несмотря на походные условия, этикет соблюдался тщательно: девочек кормили отдельно, и к их столу принесли целый кувшин парного молока. А я и баронесса Хордер получили официальное приглашение на ужин с герцогом. Пожилая дама была несколько утомлена дорогой. В трактире для нее и девочек готовили комнаты, поэтому, быстро перекусив и даже не пожелав ждать десерта, она попросила разрешения откланяться.