Онлайн книга «Невестка слепого барона»
|
Когда Павел Борисович заболел, сдался он не сразу. Года два он яростно боролся, все больше и больше сваливая на меня руководство. А однажды сказал мне с тоской в голосе: — Я ведь, Саня, не за себя боюсь. Да и подворье у меня богатое, семья голодать не будет. Парни уже эвон какие вымахали… Только ведь ни у одного душа к землице не лежит. А вот дело свое мне боязно бросать, Саша. Ты уж случись что, колхоз-то не оставляй… — Ты, Пал Борисыч, ерунду не неси! Мне до твоего опыта еще как до Берлина на коленках. Так что, не бухти, а выздоравливай. Как говорится: «не торопись, а то успеешь». Он как-то растерянно вздохнул и буркнул: — Да я и не тороплюсь, Саша, не тороплюсь… Это была уже вторая у него операция. После нее некоторое время во мне еще жила надежда на лучший исход. Казалось, что ему становится лучше. Через полгода мне пришлось занять место председателя колхоза: после третьей операции Борисыч не вернулся домой. Мне было тридцать пять лет. Оставшиеся до смерти годы промелькнули как один день. Что-то я успел сделать за это время, до чего-то так и не дошли руки. В центральном поселке открылся Дом детского творчества. Управление образования выделило двенадцать ставок, выбить которые мне стоило седых волос. Колхоз отремонтировал большое уютное общежитие для преподавателей. Ехали к нам молодые довольно охотно, потому что колхозом им были обещаны дома через пять лет работы. Да и прочими благами обижать не собирались. Пусть живут, со временем, глядишь -- женятся и детишек нарожают. Отремонтировали старый стадион: появились секции легкой атлетики, лыжная секция и футбольная. А для девочек – художественная гимнастика и бальные танцы. Все это было нужно и важно: дети – будущее любой нации, любой организации. Но с какого-то момента я все сильнее начал ощущать тоску: Любушка уже выросла. И хотя я лично отправил ей хороший телефон еще на восьмой день рождения, каждые год-полтора меняя на новую модель, все реже брала трубку и отвечала мне. У нее была своя, не слишком понятная мне жизнь, и впускать меня туда выросшая дочь пока не хотела. Я утешал себя мечтами: “Мне всего-то сорок шесть, будут внуки – может с ними получится отношения наладить. Я бы их брал на все лето. Здесь-то у меня сад и детишкам раздолье…”. Свободное время, хоть и было его немного, я тратил на чтение. Холостятский быт был давно налажен, да и соседка, тетка Марья, приходя готовить три раза в неделю не давала мне голодать. Так что вечера я иногда тратил на всяческие романы в стиле "Назад в СССР", "Как я был Сталиным и выиграл войну" и прочее. Вроде и мусорные книги, а вроде и интересные. Этакая новая манера исправлять старые ошибки хотя бы на бумаге. А умер я очень бестолково, в автомобильной аварии, когда в наш «Ниссан» с правой стороны врезался какой-то дурной мотоциклист. Четко помню только удар на перекрестке... Уже теряя сознание, я чувствовал, как меня тащит на траву газона перепуганный Василь, мой водитель, приговаривая: — Александр Петрович, миленький, только сознание не теряй! Смотри на меня, смотри! Глаза не закрывай! Сейчас, сейчас я перетяну… Ишь ты, как хлещет, зараза… Похоже, рваным железом мне перебило какую-то вену или артерию на ноге: кровь действительно текла по ноге щедрым ручьем, и сознание мутилось. Перепуганный мотоциклист топтался рядом, баюкая сломанную руку и пытаясь давать какие-то бестолковые советы. Я видел, как шевелятся его губы, но слов уже не слышал… |