Книга Невестка слепого барона, страница 53 – Полина Ром

В какой-то момент от боли и страха, захлебнувшись собственным воем, я потеряла сознание. Думаю, что продолжалось это очень недолго. Но, похоже, именно мое состояние и остановило баронета. Я еще не успела прийти в себя, когда он толкнул меня ногой, именно толкнул, а не ударил:

— Вставай, разлеглась тут! Целуй матушке ручку и божись, мерзавка, что послушна будешь! Куда?! – рявкнул баронет, видя, что я пытаюсь подняться на трясущихся ногах. – На коленях ползи!

Почему-то в этот момент я вспомнила эпизод из фильма «Кин-дза-дза», когда главный герой падает перед полицейским на колени. Такой пиковый момент в этом фильме. Весь мир у меня расплывался в глазах от стоящих слез, но я только прикусила губу и поползла к этой твари, думая про себя: «Завтра… завтра он уйдет, и мы поговорим совсем по-другому…».

Тело дико саднило: в некоторых местах этот ублюдок, похоже, порвал мне кожу. Я чувствовала, как прилипает ко вспухшим рубцам сорочка. Стояла на коленях перед баронессой и целовала руку, которую она все продолжала пихать мне в лицо. А муж в это время выговаривал:

— Тебя, нищету поганую, в баронский дом взяли! Ты матушке должна ноги целовать, а не руки! Ежли бы не она, в жизнь бы я не оженился. Ты запомни: я вернусь и за все спрошу! За каждое матушкино недовольство, за каждое твое словцо поперек, за все спрошу!

Наконец он устал ставить условия и запугивать, а напоследок основательно пнул меня в бедро:

— Пошла вон на кухню, дрянь!

Болело все тело и кружилась голова: я сегодня еще не завтракала. Да и всплеск адреналина был настолько мощный, что у меня тряслись не только ноги, но и руки. Поддерживала только одна мысль: «Завтра он уйдет, и, Бог даст, там и сгинет». Я плохо помню остаток дня. Меня сильно знобило. Нина и Агапа делали вид, что ничего не произошло, но каждая вела себя по-своему. Если Нина старалась помочь мне хоть немного, хотя у нее хватало своей работы, то Агапа принялась уверенно покрикивать на меня, чего-то бесконечно требуя. Выяснилось, что и овощи-то я только зря перевожу, и воды мало, и резать надо не так, как я делаю.

Уже затемно, когда огонь в плите окончательно потух, и Агапа удалилась куда-то с кухни, Нина торопливо помогла мне отмочить присохшую к ранам сорочку, приговаривая:

— Ничего, госпожа… Господь терпел и нам велел… А за рубашечку не переживайте: я ее в холодной водичке состирну, чтобы пятен от крови не осталось.

Надо сказать, что чистота «рубашечки» волновала меня меньше всего. Я просидела на опустевшей кухне еще часа два, чтобы точно быть уверенной, что муж уже уснул. Затем тихо, как мышь, легла под одеяло, сдерживая стон. Лежать можно было только на том боку, который в момент избиения был защищен полом. По всему остальному телу болели и зудели вспухшие рубцы.

Утром, слава Богу, которого я теперь вспоминала непрерывно при каждом слове, чтобы не отличаться от местных, муж и его войско выехали. Свекровь при прощании пустила слезу. На это я смотрела с тихой радостью. Ненависть к этой твари у меня просто зашкаливала. Барон сегодня вообще не спускался, а баронет перед отъездом очень сильно злился, так как не мог найти весьма важную для него вещь.

Я стиснула зубы и молча наблюдала, как, взнуздав коней, садятся на них рослые возчики. Как телегу, груженую какими-то кожаными рубахами с нашивками из металлической сетки, топорами, парой каких-то странных секир и еще чего-то неприятного и непонятного, засыпают сверху сеном. В одной из телег увозили большую половину свиной туши и мешки с овощами. Толпа селян, которые уходили с бароном, оказалась неожиданно большой. В общей сложности от башни выехало почти сорок человек. Для надежности, чтобы точно увериться, что этот ублюдок не вернется, я решила подождать еще сутки. Я точно знала, что с мужем не справлюсь, но вот остальные получат своё.