Книга Печать секретности, страница 43 – Ирина Дегтярева

– Не знаю, – Вася попытался вспомнить тогдашние свои доводы. – Слишком он хотел, слишком болтливый, слишком лез в друзья-приятели. Даже бывал у меня дома. Но только в числе гостей, которых звала Виктория, в качестве одного из ее коллег по работе.

– Что Вика о нем говорила? У женщин зверская интуиция, – Олег Ермилов улыбнулся, продемонстрировав ямочку на щеке. У него она только на одной щеке и придает ему вид беззащитный и обманчиво наивный.

Вася усмехнулся, вспомнив слова жены по поводу Снегирева: «Держись от него подальше. Очень уж он услужливо-угодливый».

– Ты будешь ему звонить? – Ермилов понял по выражению лица Егорова, что Вика не одобряла Снегирева. – Стоит ли объявляться? Зачем Юрий приплел Снегирева? Как можно было опознать человека по одному лишь описанию твоей, пусть и выдающейся, внешности?

Егоров и сам задавался этими вопросами, пока ехал сегодня утром на работу и трясся в вагоне метро, глядя через надпись на двери «Не прислоняйся» на черные тоннели со вспышками редких дежурных ламп. Нынешнее расследование напоминало ему такой же тоннель. Все время чернота, и только изредка вспышки, во время которых едва проступают черты, кажущиеся знакомыми, но, пока он пытается вглядеться, уже снова наступает темнота.

Допустим, журналист позвонил Снегиреву случайно, хотя в этом уже заключается странность. После изрядной попойки он бросился звонить в другой город и начал обсуждать встречу с «артистом», описывая внешность того в деталях? Даже если так, то по описанию можно узнать человека, если только понимать, о ком конкретно идет речь. Почему Снегирева «осенила» такая поразительная догадка, а главное, почему Юрий был склонен поверить, что артист никакой не артист, а фээсбэшник? Словно бы журналист ожидал какого-то подвоха от незнакомца.

– Более чем уверен, сам Снегирев возникнет на моем горизонте в ближайшее время. Если Юрий действительно напомнил ему обо мне…

– Какие у нас основания для наблюдения за журналистом? – вернулся к началу разговора Ермилов. Как видно, его не отпускала какая-то тревожная мысль. – Хоть за что-то зацепиться мы можем?

Василий пожал плечами.

– Ничего конкретного. Пустая болтовня. И вообще никакой зримой, вещественной связи англичан с их агентом не наблюдается. И подозреваемого, претендующего на роль этого самого агента нет. Микроточка и точка, – пошутил он грустно. Неделя, отпущенная ему шефом, безжалостно подходила к концу. – Салибаев… Но эта нить оборвалась вместе с его гибелью. Да, известно, что он из игиловской братии, но не из английской разведки. Достоверно узнать, откуда и какие секреты агент или агенты англичан воруют, не удалось. Есть, правда, кое-что как рабочий вариант, но с этим еще придется повозиться.

– Повозись, – вдруг покладисто согласился Ермилов. – Еще до понедельника время есть. Тогда и доложишь. А что там с НКО?

Говоров нисколько не порадовал новостями по вопросу некоммерческой организации. Из английского отдела ему сообщили, что никого из сотрудников этого НКО не заметили вблизи объектов, за которыми ведется постоянное наблюдение.

Егоров, вернувшись в кабинет, сел за свой письменный стол, достал из ящика стола фарфоровую кружку с эмблемой оружейного концерна, покрутил ее вокруг оси, глядя внутрь на потемневшие от чая стенки, словно гадал по этим разводам.