Книга Печать секретности, страница 42 – Ирина Дегтярева

– Что вы из ФСБ.

– Любопытно, как это выглядело? Ты позвонил Снегиреву и… – Вася натянул кепку на глаза от досады, не понимая, как лучше вести себя в такой ситуации. – Ты что, отчитываешься перед ним обо всех, с кем знакомишься?

– Да нет. – Юрий сутулился, руки сунул в карманы куртки. Ему было неловко и неуютно. – Позвонил ему просто… Рассказал, что у нас был артист, расспрашивал о теме предательства. Сказал Диме, что артист похож на скандинава. Он вспомнил, что был у него знакомый похожий на скандинава, но профессия у него другая. В общем, слово за слово… Мы вдруг поняли, что говорим об одном и том же человеке.

Василию очень не понравилось путаное объяснение, явно выдуманное, к тому же неумело. Егоров продолжал молча слушать, хотя Юрий уже иссяк и сверлил глазами асфальт. Однако Вася дождался продолжения.

– Он, конечно же, удивился, чем я мог заинтересовать чекистов.

Егоров поморщился и снова промолчал, тем самым стимулируя журналиста к продолжению неуверенного монолога.

– Я и сам недоумеваю, чем мог привлечь внимание. Вроде пишу в русле, так сказать. – Он замялся, бросил взгляд на неприветливое лицо Василия и замолчал окончательно, надеясь получить хоть какой-то ответ.

– Пока ничем, – снизошел Егоров. Он не хотел вдаваться в детали. Собирался оставить Юрия в неведении и подвешенном состоянии до тех пор, пока сам не разберется, что происходит. А он все меньше понимал, и это выводило его из себя. – Я позвоню тебе, если ты мне понадобишься.

Последняя фраза прозвучала угрожающе, как и рассчитывал Василий. Он пошел к метро, не оглядываясь, не попрощавшись, чувствуя спиной взгляд Юрия. Егоров уже засветился перед ним, и теперь оставалось лишь как следует напугать болтливого и подозрительного журналиста в надежде, что он просто трепло и не более того.

У Ермилова относительно журналиста не возникло столь беспечного впечатления, как у Василия. Шеф покряхтел недовольно, выслушав доклад о неудачной встрече с Юрием, однако вопреки предчувствиям Васи не напустился на него с упреками. Этим Ермилов и отличался от предыдущих начальников Василия – он не сетовал по поводу того, что уже состоялось, а продумывал дальнейшие шаги.

– Чтобы начать прослушивать его телефон, нужны веские доводы. Так же как и для установления наружного наблюдения за ним, – рассудил Ермилов. – К тому же после сегодняшнего разоблачения Юрий будет тише воды и ниже травы. Даже, наверное, пить перестанет. Кто такой этот Снегирев?

– Ученый, – Вася подергал за узел своего галстука. – Я с ним познакомился в Удмуртии. В общем, по оперативной необходимости.

– Детали изложишь в рапорте, – Ермилов постучал пальцем по столу, словно указывал, куда Егорову следует положить рапорт. – Теперь вкратце. Он был твоим оформленным информатором?

– Нет, конечно! Если бы так, стал бы он трепаться Юрию о моем с ним знакомстве и о том, где я работаю. Сами посудите… Так, говорил мне кое о чем, по мелочам, просвещал в тамошней иерархии, в производственных процессах концерна. Как мне казалось, он хотел чувствовать свою значимость и хотел быть информатором.

– Так что тебя остановило тогда? – Ермилов смотрел на Василия с большим вниманием.

Его все больше занимал этот майор. То, что Горюнов обратил на него внимание и стал приближать к себе, вызвало у Ермилова укол профессиональной ревности, во-первых, а во-вторых, подхлестнуло интерес. В самом деле, упертый Егоров – любитель оружия и стрельбы, был обладателем какого-то своеобразного подхода к делу. Опыта ему пока не хватало, он напоминал молоденького терьера, еще в глаза не видевшего лису. Однако стоит такого терьера подпустить ко входу в нору, и он безошибочно в кромешной темноте и сырости помчится в сторону хищницы, учуяв ее враждебный звериный дух. Василий обладал таким нюхом, но, «учуяв лису», мог нестись с топотом и рычанием, сломя голову, невзирая на инструкции. Впрочем, зачем терьеру инструкции? Он, так или иначе, возьмет лису за горло.