Книга Кулинарный детектив, страница 42 – Галина Владимировна Романова, Елена Логунова, Людмила Мартова, и др.

Стон повторился, и Нинель рывком села в постели. Он не свидетельствовал о наслаждении, напротив. Это был звук беды, и звучал он оттуда, где находился сейчас Артем Павлович Докучаев. Мужчина ее фантазий и по совместительству грозный шеф.

Нинель слетела с дивана, напялила все тот же махровый халат, сиротливо лежащий на подлокотнике кресла, рванула дверь и понеслась в спальню шефа. Тот лежал поперек кровати, свесив голову вниз, его мучительно рвало какой-то пеной, которая пузырилась на его губах.

Нинель подбежала и шлепнулась рядом на колени, нимало не заботясь о том, что махра халата впитывает отвратительное месиво на полу.

– Артем Павлович, что с вами? Вам плохо?

Вопрос был дурацким – при одном взгляде на шефа становилось понятно, что ему не просто плохо, а очень плохо. Лицо у Докучаева было не бледным, а скорее зеленым, с иссиня-черными кругами под глазами, нос заострился, спутанные влажные волосы прилипли ко лбу, покрытому крупными каплями пота. Он часто, тяжело и неглубоко дышал, а еще подтягивал колени к животу, как бывает при острой боли, которую таким образом пытаются унять.

Налицо была картина острого отравления, и Нинель прислушалась к себе. Они и за обедом, и за ужином ели одно и то же. Нет, ее не тошнило и не мутило, живот не болел. Странно, очень странно. Дальше Нинель действовала на автомате. Позвонив на ресепшен, она велела разбудить Аржанова и вызвать «Скорую помощь», после чего, не тратя время на дальнейшие объяснения, начала вливать воду из стоящего в номере кулера в ничего не соображающего шефа.

Он уже фактически терял сознание, но послушно глотал, обливаясь и мотая головой. Потом его снова рвало, и Нинель повторяла эту операцию до бесконечности, вливая воду снова и снова и пережидая пароксизмальные приступы нечеловеческой рвоты. Вокруг бегали какие-то люди. Кажется, она слышала голос Аржанова, отдающего короткие указания, но не обращала внимания ни на что, кроме воды и головы шефа у себя на коленях. Это продолжалось долго, очень долго, как ей показалось, целую вечность. А потом наконец приехала «Скорая», и шефа увезли в больницу.

Нинель смотрела, как его уносят на носилках, измученного и страшного, но у нее не было сил ничего сказать и встать тоже, она продолжала сидеть на изгаженной постели в мокром, воняющем рвотой халате, уставившись в одну точку и мерно раскачиваясь от пережитого потрясения.

– Девушка, вам надо в душ, – услышала она голос Аржанова и уставилась на него, не очень понимая, что он говорит. – Вас же Нина зовут? Злата, отведи ее. Ей нужно хорошенько вымыться.

– Сейчас-сейчас. – Теперь голос Златы Аржановой раздался над ухом, и нежные, но сильные руки заставили ее встать с кровати.

Нинель послушно пошла туда, куда они ее вели, в ванную комнату. Руки сняли с нее халат, включили очень горячую воду и начали мыть, словно она была маленькой девочкой, а не взрослой тридцатидвухлетней женщиной, смело глядящей жизни в лицо и отвечающей за себя самостоятельно. Сама. Всегда. Никто другой.

– Вот сейчас мы намылимся. – Злата подробно объясняла все, что она собирается делать. Так действительно говорят только с маленькими детьми. – Вот. Хорошо. А теперь смоем всю пену. Вот так. А сейчас еще раз.

Душистая пена для ванны стекала с лица и тела, унося ужасную вонь. Кажется, Злата намылила ее три или четыре раза, а потом щедро ополоснула из душа, выключила воду, завернула в чистый халат и накрутила на голове тюрбан из белоснежного полотенца.