Книга Клуб анонимных цариц, страница 61 – Алекс Винтер

В один из пасмурных дней дверь в комнату Полины открывается, и туда входит не мать, а Артемий, ради которого Полина все и затевала. Она подпрыгивает от радости, ведь она именно этого и хотела, чтобы он пришел, поднял на руки и закружил по комнате, попутно отметив, как она похудела и похорошела. Полина улыбается, и ей впервые больно это делать, кажется, что кожа вот-вот лопнет. Но на лице Артемия нет никакой радости, более того, он будто шокирован и напуган. За его плечом стоит мать, наблюдает, заламывает руки, как в плохом кино, и ее лицо совсем черное, но это тень так упала, наверное. Полина видит ее блестящие влажные глаза и начинает злиться.

– Мама, уйди, это ко мне! – кричит она. Мать кивает и делает вид, что ушла, но на деле прячется за дверью. И Полина вновь кричит: – Мама! Я же просила!

Мать уходит, но Полине этого недостаточно, она вскакивает с постели, бежит к двери и с грохотом закрывает ее. Повернувшись к Артемию, Полина сияет от радости. Наконец-то он пришел! Это сбывшаяся мечта, счастье, то, чего она ждала несколько тяжелых месяцев изнурительной диеты, отказа почти от всего, рвоты в туалете. Теперь Артемий оценит, как она старалась.

– Здравствуйте, – шепчет Полина.

Кажется, он совсем не рад ее видеть, Артемий не показывает влюбленности, только сочувствие, а еще отвращение и злость, будто она его подвела.

– Господи, деточка, что ты с собой сделала? – ласково говорит Артемий, но в его тоне чувствуется фальшь, будто он нисколько не жалеет.

Полина вздрагивает: что она сделала? Всего лишь ровно то, к чему он ее толкал. Он велел ей похудеть, стать невесомой, воздушной, легкой и парящей, как птица. Она выполнила то, о чем просил ее любимый тренер, и сейчас он делает вид, что ничего не понимает?

– Зачем ты так себя истязаешь? Ты посмотри, до чего ты себя довела? – уже жестче говорит Артемий и тащит ее к зеркалу. Ему не нужно напрягаться, чтобы переместить упирающуюся Полину: он огромный, как медведь, и сильный, а она просто пыль. Полина вскрикивает: ее кожа стала очень чувствительной, даже от малейшего толчка у нее появляются синяки, но Артемий ничего не замечает. Он поворачивает ее к зеркалу и становится рядом.

– Ты что, в таком состоянии хочешь выйти на лед? Вот так? – зло произносит он. – Где твоя форма? Где мускулы? Где внешность? Ты же просто уродка! Что ты сделала? Где моя девочка?

Уродка. Когда ей кричат «уродка» на улице, Полина старается не обращать внимания, но от Артемия, который сам толкнул ее на этот скользкий путь, слышать обвинения просто невыносимо. Полина пытается вырваться, но он держит ее крепко.

– Нет, постой! – рычит он. – Смотри на себя! Смотри!

И она смотрит. И теперь уже не кажется себе такой красивой, как час назад. Перед ней существо с землистой кожей, запавшими глазами, редкими бесцветными волосами, истощенное до невозможности. Это не спортсменка, это уродина, узница концлагеря, забальзамированная мумия, кто угодно, но только не будущая олимпийская чемпионка.

– Такая спортсменка мне в команде не нужна, – презрительно говорит Артемий. – Тебя любая дебютантка сделает как девочку. В общем, мы с тобой прощаемся. Ты не оправдала моих ожиданий.

За стенкой ахает мать: подслушивает. Но Полине, из глаз которой льются слезы, не до ее переживаний. Что значат ахи матери, когда ее судьба разрушена? Артемий отпускает Полину и поворачивается к дверям. У Полины трясется подбородок, она собирает всю волю в кулак, чтобы не разрыдаться, но потом всхлипывает. Артемий останавливается и, повернув голову вбок, говорит все с тем же презрением: