Книга Клуб анонимных цариц, страница 64 – Алекс Винтер

– Кроме Серебряковой, – уточняет Вика. Алекс кривится.

– Мы никогда не дружили с ней, мразью высокомерной. Представляю, что она сейчас о тебе думает и говорит.

– Это да, – соглашается Вика, вспоминая злой язык Алисы Серебряковой, Снежной королевы российского спортивного льда, которой на пятки стала наступать Ледяная царица. Серебрякова никогда не упускала возможности поддеть Вику. И на тренировках не молчала, и в интервью небрежно швыряла уничижительные слова, мол, дорасти, салага, сперва, прежде чем на трон претендовать. Узнай Алиса о желании Вики сбежать в США, заклевала бы, как ворона.

– Так что я, конечно, жалею, потому что в умелых руках из меня в свое время могло что-то получиться, – изрекает Алекс и протягивает Вике бокал с вином. – Держи… Займись мной в свое время Солнцев, я бы блистала. Но Торадзе его к нам не подпускала, а сама сделала ставку на Алиску. И, знаешь, лучше уж как я, чем как мои подружки. А ведь год назад они еще могли чего-то добиться. И где они? А нет их. Конец карьере. Давай за нас…

Бокалы звонко стукаются друг о друга. Вика делает робкий глоток, и ей неожиданно нравится. Вино терпкое, сладкое, богатое, без газов, ей никогда не нравилось шампанское и игристые вина, а вот это, наполненное солнцем, очень вкусное. Но у нее режим, ей нельзя много, и Вика решительно ставит бокал на стол. Алекс выпивает свой до половины и торопливо закидывает в рот дольки мандарина, будто закусывает водку. На удивленно поднятые вверх брови Вики Алекс округляет глаза:

– Что? Я не ела еще с утра, только две чашки кофе выпила. Я же сегодня матч вела. Наши играли отвратительно, все-таки без Антохи Романова команда уже не та…

Вика вежливо молчит. Нападающего Антона Романова убили в прошлом году, и Алекс была одной из последних, кто видел его живым, ее даже в ментовку тягали, а это тоже репутация. Вика не решается спросить: в курсе ли Алекс, что смерть Романова и ее касательная причастность к делу стала одной из причин, по которой Торадзе избавилась сперва от нее, а потом и от двух других девчонок, не решившись выбросить из команды только истинную звезду Алису Серебрякову. Сделав еще один глоток, Вика все же задает этот вопрос. Алекс сразу скучнеет лицом, а потом сжимает губы.

– Мразь, – припечатывает она, и Вика сперва думает, что оскорбление адресовано ей. Алекс залпом допивает свое вино и наливает еще, щедро, да так, что красная жидкость переливается через край, потом наполняет бокал Вики и ставит пустую бутылку на пол. – Софа меня давно не любила, но вот так выставить, да еще и от девчонок избавиться, – это верх подлости. Алисе дорогу расчищала, что ли? Но это так глупо, мы же не представляли для нее угрозы, были скорее страховкой. Думаю, дело не в этом.

– А в чем? – спрашивает Вика.

– Та история с убийством Романова была… грязная. И Софико в ней увязла по самые уши. Мы были свидетелями ее падения, – пояснила Алекс и протянула Вике бокал. Они снова чокнулись, уже без тоста. – Торадзе – злопамятная тварь, если ей кто-то не по душе, она его в асфальт закатает. Как сейчас помню, я на льду прыгаю, как блоха, а она уже все решила и даже на меня не смотрит. Я сперва понять ничего не могла, а потом ка-а-ак дошло… И стало, знаешь, все легко и свободно. В тот же день встретилась с директором телеканала, который меня давно сманивал, переговорила и, как только Торадзе меня турнула, сделала ей ручкой и устроилась в телик. Думаю, она себе от злости все виниры до крошева стерла, увидев, что я не сгинула в безвестности. Знаешь, мы ведь иногда с ней пересекаемся по работе. Она не здоровается, я тоже, только улыбаемся друг другу, как две гадюки. Странно, что она еще мою телевизионную карьеру поломать не пыталась.