Книга Клуб анонимных цариц, страница 92 – Алекс Винтер

– Он его заберет, – пообещал я.

Хотя я не сообщал Лерке, куда направился, она уже поджидала меня у института, выхаживая в скверике неподалеку от моей припаркованной машины и кусая ногти от напряжения. Увидев меня, Лерка с трудом удержалась, чтобы не броситься ко мне со всех ног.

– Ну? – не удосужившись поздороваться, сказала она.

Я кивнул в сторону машины.

– Садись.

Лерка села, уставилась нам меня, как собака, которая еще не знает, накажут ее или дадут кость, и даже дышать, по-моему, боялась.

– Кострова уволят, а ты можешь вернуться в институт. Но через неделю.

Лерка взвизгнула и полезла целоваться, сходство с собакой стало просто поразительным. Обмусолив мне все лицо, ликующая Лерка уселась в свое кресло, однако спокойно усидеть не смогла и принялась подпрыгивать.

– Господи, ты лучший… Ведь можешь, когда хочешь… Погоди, а почему я только через неделю могу вернуться?

Я объяснил. Лерка нахмурилась и поджала губы. Кажется, она была не слишком довольна таким исходом дела.

– То есть он просто уволится, а я вернусь и сделаю вид, что ничего не произошло? Ты не находишь, что это как-то несправедливо? О нем надо рассказать всему миру, чтоб он больше на пушечный выстрел не подошел к студенткам.

– Иногда справедливости надо наступать на хвост, – заметил я. – И учиться договариваться, пусть даже это не совсем справедливо.

– Этот мир – дерьмо, – надулась Лерка.

Я усмехнулся и завел мотор.

– Еще какое…

Вечером, предупредив семью, я укатил к Алекс, строго-настрого велев следить за ликующей Леркой, чтобы не болтала, не выкладывала в соцсетях победные статусы и все такое. Костров еще не был уволен, лишняя болтовня могла выйти нам боком. Хотя, упрись Костров или Терешкова рогом, я бы пошел на многое, например, слил бы всю информацию в городские паблики, со всей документацией, показаниями свидетелей, и тогда полетел бы со своего места не только Костров, но и Терешкова, против которой я лично ничего не имел. В конце концов, она никак не могла знать, кем является сотрудник института, а ее стремление замять дело я вполне понимал. К моменту, когда я приехал к Алекс, она уже отоспалась, слегка прибралась в квартире и даже приготовила что-то такое, что считалось овощным рагу. Выглядело это месиво малоаппетитным, но на вкус получилось очень даже ничего. Поужинав, мы оказались в постели, причем Алекс строго предупредила: у нее утренний эфир и на нежности у нее особо нет времени, режим у телеведущей как у спортсменки. Это я понимал, она уже в девять начинала позевывать. Однако сразу заснуть у нас не получилось. Я не привык укладываться так рано, а Алекс будоражили разные эмоции, поскольку я все рассказал про Лерку и Кострова, сравнив последнего с Солнцевым.

– Ну, тут ты не прав, – возразила Алекс. – Артемий никого никогда к сексу не принуждал, девочек не лапал, под юбки им не лез. Они сами были готовы к нему в койку прыгнуть, а он никогда не отказывался. Мне кажется, для него секс был чем-то вроде рукопожатия, чем-то недорогим, пусть и приятным. Вряд ли он на самом деле кем-то всерьез увлекался. Он был не из тех, кто любит, он позволял любить себя. Почему, по-твоему, он, переспав с таким количеством женщин, умудрялся уходить от конфликтов? Это особое умение – быть желанным и притом уметь держать дистанцию.