Книга Рождественские расследования, страница 17 – Алекс Винтер, Елена Дорош, Анна и Сергей Литвиновы, и др.

– Да, оно! – горячо проговорил Антон Антонович. – Оно самое! Тут и прах, и ключ! Молоток, Андрей Петрович, нам нужен молоток!

Но вытащить молоток из сумки Крымов не успел. Фары автомобиля ярко осветили темную улицу за разбитым окошком. Быстро приблизился и рык мотора. Затем фары погасли. Крымов, Долгополов и Кассандра немедленно бросились к зияющему дырой окну. Машина остановилась как раз напротив дома Смолянских.

– Кто еще пожаловал? – шепотом спросила Кассандра.

Это был большой белый автомобиль. Они сразу отступили, как только из машины вышли трое – двое спортивных белобрысых мужчин и женщина в серебристом костюме и заломленном набок берете. Один из них укрывал даму гигантским зонтом, другой держал в руке спортивную сумку.

– Это они, – прошептал Крымов. – Где нам спрятаться? В ту комнату! – бросил он, кивая на смежное помещение, в котором была одна разрушенная мебель.

Они нырнули туда и затаились.

– Что, не хочется связываться с мифологическими персонажами, а? – усмехнулся Долгополов, который и в такую минуту не потерял мрачного чувства юмора.

– Нисколечко, – ответил Крымов. – Тсс! Идут!

– Мамочки, – совсем уже жалостливо повторила Кассандра. – Только бы пронесло!

Вскоре они услышали шаги и голоса. В соседнюю комнату вошли трое, хрустя стеклом под башмаками.

– Посылка должна быть в центре печи – разбивайте, – приказала женщина. – Гром и молния нам в помощь.

Размеренные удары шли друг за другом. В проеме двери появился элегантный силуэт женщины – она оперлась руками о косяки и смотрела в темноту. А они таращились на нее из этой темноты с замирающим сердцем. В очередной вспышке молнии Крымов увидел ее лицо – бледное, очень правильное, будто написанное рукой Боттичелли или изваянное Роденом. Большие продолговатые глаза – нет, ей не было дела ни до кого! Даже сейчас! Она никого и ничего не видела, кроме своего прошлого. Туда смотрела она, там жило ее сердце.

Удары раздавались минут пять. Затем ее подручные стали выбрасывать кирпичи.

– Аккуратнее, Эрик, – потребовала женщина.

Она неторопливо повернулась и ушла к своим спутникам. Андрей смахнул каплю пота с глаз, затем со лба – он буквально взмок. Кассандра еле дышала. Едва слышно засопел Антон Антонович, до того, как видно, просто переставший дышать.

Еще минута, и работа была сделана. Дождь поливал город, но гроза ушла за дом Смолянских.

– Вот оно, мое сокровище, – проговорила Метелица, наверное, сейчас принимая в руки то, за чем сюда так легкомысленно наведались Крымов, Долгополов и Кассандра, самонадеянно претендуя на чужую собственность. – Полтора века назад я сама вложила эту посылку для будущей себя – и получила ее. Вот и фарфоровая урна, купленная для него, и ключ от его души. Все осталось неприкосновенно. – Говорила размеренно, без суеты, и как же иначе, ведь она беседовала с прошлым. – В соседней мастерской была его комната – там он ваял меня из глины. Говорил: «Этим зонтиком ты укроешься от всех бед и несчастий». Мой наивный художник! Печь только жалко – когда-то мы с моим возлюбленным грелись у нее, а эти изразцы сверкали и переливались. Потом пекли в золе картошку – он научил меня. Он многому меня научил. Тому, что умеют только люди. Мы пили вино, и он, уже слабеющий, обнимал меня, а я смеялась его шуткам и знала, что его скоро не будет. Я смеялась до слез и клялась отомстить… Ладно, хватит лирики! Мы вернемся пятнадцатого декабря. А теперь уходим.