Онлайн книга «Вредная привычка жить»
|
Любовь Григорьевна выпрямила спину: по всей видимости, в этот момент она гордилась собой. Я знаю, как расположить к себе столь наивную душу, как Любовь Григорьевна, – просто надо ее приласкать. – Надо бы вам имидж сменить, – сказала я, – и не растекайтесь перед ним, когда его видите, – боритесь, это вам не отчеты писать. – Что же мне делать? – Распускаете свой злобный пучок, идете и делаете стрижку, покупаете новые шмотки, причем покупаете их только в тех отделах, куда не ступала ваша нога, и побольше решительности и уверенности в глазах. – Я так не смогу. – У вас нет выбора, – сказала я, пожав плечами. – Есть, мне и так хорошо, мы с ним видимся, и мне этого хватает. – Даже не надейтесь, что ваша жизнь и дальше будет медленно тонуть в болоте, я повторяю – у вас нет выбора. Если вы не пойдете дорогой, которую я вам сейчас протоптала, я расскажу Крошкину, что вы в него втрескались. – Нет! – вскочила Любовь Григорьевна. – Да, – улыбаясь, сказала я, – и вы же знаете, что я это сделаю. – Это шантаж! – Не спорю. – Какое ты имеешь право вмешиваться в мою жизнь?! – Я добрая фея-волшебница, мне по должности положено. – Ты, ты, ты… интриганка! А по должности тебе положено печатать и на телефонные звонки отвечать! – Послушайте, чего вы боитесь? Того, что начнете себя чувствовать женщиной? Поверьте, это не страшно, я пару раз пробовала, это стоит того. Любовь Григорьевна снова села на стул и заплакала. – Вы это напрасно, – сказала я, – вам еще жить да жить. Любовь Григорьевна заплакала еще громче. – Вы же, как все нормальные люди, хотите быть счастливой, так чего вы ждете, доставайте свою харизму – и вперед! – Я даже не знаю, что это такое, – всхлипывала Любовь Григорьевна, – это что-то неприличное? Тяжело вздохнув, я включила компьютер, дунула на экран, в надежде, что пыль сделает самостоятельные выводы, и сказала: – Обратной дороги нет, мужайтесь. – Хорошо, в конце концов я ничего не теряю, хотя моя репутация… – Ваша репутация покрылась паутиной, не будем о ней. – Хорошо, – еще раз сказала Любовь Григорьевна, вытирая слезы. Я облегченно вздохнула: Крошкин Илья Дмитриевич теперь от нас никуда не денется. – А как там дела с трупом? – поинтересовалась я. – Я сегодня звонила следователю, оказывается, этот человек умер не здесь. – Не может быть, а где?! – Я не знаю, но установили, что смерть наступила из-за сердечного приступа, такое бывает у мужчин в его возрасте. – Да уж, надо проследить за Ильей Дмитриевичем, как бы его удар не хватил, когда он увидит ваше преображение. – Аня! – Молчу, молчу, – улыбаясь, сказала я. – Ну и что милиция? – Говорят, что скорее всего нам его подбросили в шутку. – И давно так принято шутить? – Мне тоже показалось это странным. – То есть вы хотите сказать, что сами бы так шутить не стали? – Аня! – Молчу, молчу. – Дело, скорее всего, закроют, так как состава преступления нет. – Ничего себе, а что, им все равно, кто его сюда принес? Любовь Григорьевна пожала плечами, поправила очки и сказала: – Мне это неизвестно, такое мог сделать любой случайный прохожий. Этот человек здесь даже никому не знаком. – Ну не знаю, если у вас принято вокруг офиса ходить с трупами… – Я только поняла, что милиция вполне довольна тем, что его не убили, а он сам умер. – А что Валентин Петрович? Где он, кстати? – Он сказал, что с утра будет в банке, конечно, ему неприятно, что такое случилось у нас. – Понятное дело, кому понравится такой подарочек… – Я не понимаю, как это все произошло? – всплеснула руками Любовь Григорьевна. – Теперь все сидят и шушукаются по кабинетам. – Не волнуйтесь, когда они увидят вас в новом обличии, они сменят тему. – Аня! – Молчу, молчу. Любовь Григорьевна покачала головой. В принципе все не так уж и плохо вырисовывалось: дело затухнет и нам с девчонками беспокоиться будет не о чем, но все же мне хотелось дознаться до истины. – А что, это так просто – внести сюда труп? – В каком смысле? – А как же замки, охрана и так далее? – Мы здесь не так давно арендуем офис, всего четвертый месяц, еще не все наладили, вернее, сигнализацию установили, но она потом сломалась, и как-то все руки, видно, не доходили до нее. – Хорошо, сигнализация дохлая, но замки-то должны быть? – Замки, конечно, есть, и они вроде как и не сломаны, – пожимая плечами, сказала Любовь Григорьевна. – А сложно ли их открыть? – Я не знаю, – замотала головой директриса. – Вообще-то, кому надо, тот откроет отмычкой, был бы навык… – Теперь-то сигнализацию приведут в порядок, Валентин Петрович велел сегодня же все сделать. – Это правильно, – поддержала я столь мудрое решение своего руководителя. – А вы точно раньше этого человека не видели, того, который столь бесцеремонно лежал у меня на столе? – Нет, – уверенно сказала будущая нимфа. – Вспомните, может, он заходил к кому-нибудь в офисе? Я надеялась, что Любовь Григорьевна вспомнит Федора Семеновича: я все же чувствовала, что какая-то связь тут есть. – Точно нет, я бы такого запомнила. Любовь Григорьевна отправилась в свой кабинет и там два часа просидела над бумажками Крошкина. Выйдя, она протянула их мне и сказала: – Пойдешь в столовую, занеси в бухгалтерию, пусть исправят. Бухгалтерия – это, как я понимаю, такое гнездо, где высиживают сплетни. Зиночка была типичным представителем класса подобных наседок. Она сидела у окна и считала ворон. Я села рядом, дабы помочь ей в этом деле. – О! Привет, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Что в мире делается? – спросила я, кидая бумаги на стол. Я сразу решила дать возможность Зиночке выговориться, было бы несправедливо с моей стороны лишать эту весьма рыжую и конопатую представительницу работников бухгалтерии права на разглашение всех мыслимых и немыслимых тайн. – Пока ничего интересного, – с сожалением пожала плечами Зиночка, – вот только Лариска поругалась со своим. |