Книга Последний знак, страница 84 – Александра Райт

Однажды он даже сказал ей: «Я так сильно люблю тебя, что, кажется, готов сожрать». Он сам не понял тогда, что сказал, но в душе Элены уже расцветала нежность. Их роман был похож на сказку, они были пьяны друг другом. Страсть, нежность и живой интерес послужили, казалось, прочным фундаментом их союзу. Поэтому через несколько месяцев, когда Элена узнала о том, что беременна, они ни секунды не раздумывали о том, что будут делать дальше. Энтони носил ее на руках, Элена мечтала о том, что, после того как ребенок чуть-чуть подрастет, она вернется к науке. Роль жены и матери манила и радовала Элену, но она не хотела ограничиваться лишь ими.

Они поженились, но на свадьбу пришли лишь пара преподавателей и несколько студентов. Во-первых, они не хотели поднимать шумиху, во-вторых, возникли проблемы с родителями Элены. Они были против того, чтобы их дочь выходила замуж и рожала ребенка до того, как получит образование. Ни уговоры, ни доводы разума не могли заставить их услышать дочь и принять ее решение. Тогда Элена просто прекратила всякое общение с ними. Тони, будучи сиротой, очень переживал, что косвенно стал причиной того, что жена потеряла связь с семьей. Он, как никто другой, знал, какое значение имеют корни, какую стабильность и спокойствие дарят они. Никакая свобода не стоит того, чтобы лишиться опоры.

За несколько недель до рождения Дэвида Энтони купил дом. Он был в отличном состоянии и достался им по очень выгодной цене. Старые владельцы решили отправиться в путешествие по побережью, а затем перебраться к своим детям в Канаду, поэтому оставили все, что имели. Забрали лишь личные вещи и налегке уехали в своем доме на колесах.

Провожая их взглядом, Энтони мечтал, что когда они с Эленой состарятся, то тоже купят дом на колесах и будут счастливы везде, где бы им ни пришлось делать остановки.

Одну из спален они перекрасили в лиловый цвет, Элена сама нарисовала облака. Энтони собрал кроватку, манеж и качели, хоть Элена и говорила, что еще слишком рано для всего и достаточно было одной кроватки, но будущий отец так волновался, что не мог остановиться.

А потом родился Дэвид, и на время они забыли обо всем. Мир завертелся вокруг розовых щек, пухлых ножек, маленьких ручек и пахнущей молоком макушки. Никто не считал бессонные ночи, считались лишь улыбки и радостные гуления.

Своей писательской карьерой Энтони был обязан Элене. На одной из консультаций она спросила, почему он не пишет сам, если знает о литературе все. Она долго вынашивала этот вопрос и все не решалась его задать.

На тот момент они еще не встречались, поэтому ей казалось, что если она его об этом спросит, то переступит через какую-то незримую границу, которая изменит все. Так и случилось.

Энтони тогда отшутился, сказав, что он теоретик, но мысль о том, чтобы создать что-то свое, плотно засела в его голове.

С того дня он думал о рукописи примерно так же много, как об Элене. Засыпал и просыпался с мыслями о том, чтобы покорить одну из этих казавшихся ему недосягаемыми вершин.

Каждый день он садился перед чистым листом бумаги, смотрел на него и ждал, пока текст начнет вырисовываться сам собой.

Энтони не знал, о чем хочет написать, ему просто нужно было понять, на что он способен и способен ли вообще.