Книга Лилит. Злое сердце куклы, страница 106 – Артур Гедеон

– Какие тайны?

– Именно так спросил и тот художник. Савва ответил: «Говорят, Бог дал – Бог взял, а мы у Него назад заберем». Каково? Я потом у Саввы спросил, и он повторил то заклинание. Я хоть и старый, но память у меня отменная. Профессия такая. Мы же целые пьесы наизусть запоминаем. Поэтому и сейчас скажу за Саввушку без ошибки: «Морок-лукавец ангелов окрутит, уведет подальше, Мара-смерть иглу твоей жизни обратно в яйцо вложит и государю-Чернобогу передаст, а тот в своих чащах и болотах так ее спрячет, что ни один архангел, даже если и нагрянет, с факелами не отыщет. Но за такую честь и должен будешь служить нам с превеликим усердием».

– Морок, Мара и Чернобог?

– Да, три недобрых бога из языческого пантеона.

– Слышал, – кивнул Крымов.

Старик кивнул, но только на чекушку:

– Добиваем, товарищ следователь?

В ответ Крымов положил руку на грудь:

– Добейте без меня, Роман Ильич, сделайте одолжение. Мне за руль.

3

Детектив не просто ехал – он мчался с превышением скорости за город, в сторону моста и речки Лиховой. Его одолевало похмелье, но только не алкогольное, а после литров выпитой отравы – наглой лжи, которой его усердно опаивали последние дни. И вот он очнулся. Трещала голова. Тошнило до омерзения. Мутило и шатало. И тем ядовитее была эта ложь, чем больше походила на правду. А в таком ловком обмане преуспели и Кукольник, и его расчудесная Лика. Крымов больше не сомневался, что два эти персонажа спаяны намертво.

Он пролетел по мосту через Лиховую, затем сквозь село. Вот и покосившийся дом на окраине. Избушка на курьих ножках.

Пистолет «Бердыш» находился в кобуре. Сегодня он готов был применить его без промедления. Крымов хлопнул дверцей автомобиля, распахнул калитку и быстро двинулся по тропинке, выложенной квадратными плитами, к старому фамильному дому деревенских колдунов.

– Сенцы ада, – скрежетал он зубами. – «Морок-лукавец ангелов окрутит, уведет подальше…» Мать вашу растак! Надо было канистру бензина прихватить – сжечь всё к чертовой матери.

В этот момент открылась дверь. Подмастерье! Мерзкий хорек! Гришаня по глазам Крымова сразу понял, что тот приехал не чаи гонять с его наставником, и потянулся за граблями, но Крымов, влетев по ступеням, в один прыжок оказался рядом и с оттяжкой ударил обалдевшего парня в кадык. Повалил его, хрипящего, на пол, на живот, бросив: «Ничего, оклемаешься», – вытащил из кармана пластиковые наручники-стяжки и скрутил подмастерье по рукам, а потом и по ногам. Тот хрипел и бился, как пойманный в капкан зверь, слюна текла по его бледной щеке.

Глядя в крошечные хищные глазки парня, Крымов отрицательно покачал головой:

– Нет, не доверяю я тебе. – Он оттащил Гришаню за шиворот в сторону и, достав третью стяжку, приковал к трубе. – Где твой хозяин?

Но хозяин сам позвал подмастерье из глубины дома:

– Гришаня, и стакан молочка мне принеси, будь так любезен!

– Будет сейчас тебе молочко, – усмехнулся Крымов. – Лежи смирно, сученыш, – тихо сказал он Гришане. – Ты себе уже срок накрутил за покушение на убийство, когда с топориком на меня шел, не усугубляй положение. Да, если заорешь, забью тебе рот самой грязной тряпкой.

Подумав, он саданул ногой Гришаню под дых, вытащил из кобуры пистолет и двинулся по коридору старого вонючего дома. Тут пахло и старьем, и химией, и клеем, и красками, и мышами, и всякой прочей мерзостью.