Книга Лилит. Злое сердце куклы, страница 67 – Артур Гедеон

– Но как вас занесло именно к нам? – поинтересовался директор.

– Решил начать жизнь с чистого листа.

Песняков и Цоколь многозначительно переглянулись.

– Как мы вас понимаем, – усмехнулся местный Карабас Барабас.

Круглая плоская землица, именовавшаяся театром-кукол «Лукоморье», с трудом держалась на двух китах, то и дело давала крен, раскачивалась, вот-вот могла завалиться и утонуть, но подплыл третий кит и подставил спину.

С этого дня колесо фортуны закрутилось так быстро и в столь выгодном для театра направлении, что директор и режиссер только диву давались. Неожиданно у них появился широкий фронт работы. Совсем недавно Савва Беспалов создал уникальную коллекцию кукольных героев для сказки «Алиса в Стране чудес». С этой постановки и решили начать. Вначале удивительные куклы были показаны в министерстве культуры области, о чем немедленно написали все газеты, затем такую же презентацию устроили в известном коммерческом банке, с директором которого дружил мэр. Тут подбросили денег, там насыпали. Пригласили молодых талантливых актеров, еще не испорченных конвейером ролей и текучкой кадров, всей душой желавших творить, стать увиденными и услышанными.

Цоколь тащил деньги, откуда только мог, как тащит заботливая птица корм в гнездо с орущими голодными птенцами; Песняков, забыв о выходных, позволил увлечь целиком себя «кукольной» Мельпомене. Он вошел в такой раж, что во время репетиций ругался и спорил с куклами, забывая, что за перегородкой ими управляют живые люди. Не было ни одного учебного заведения в городе, где бы накануне премьеры не висела афиша будущего спектакля. Билеты продавались везде, контрамарки щедро раздавались в ответственных учреждениях.

До премьеры оставались сутки, когда в кабинет директора поздно вечером вошел неприметной наружности человек, сел напротив Альберта Карловича Цоколя, достал блокнот и сказал:

– Как вы и предполагали, биография этого господина заслуживает особого внимания.

– В этом я даже не сомневался, господин Пушкарев, – кивнул директор. – Такие подарки за красивые глаза на голову не сваливаются. Так кем он был в прошлой жизни?

– Кем был в прошлой жизни, – интригующе улыбнулся частный сыщик, – он вам уже сказал: волшебником. Но от себя я добавлю: злым волшебником.

Цоколь сложил руки на столе, сцепил пальцы в замок и устремил на посетителя испытующий взгляд:

– Я вас внимательно слушаю, господин Пушкарев.

Отчет частного сыщика, деловито шелестевшего исписанными страницами блокнота, заслуживал внимания. Савва Андронович Беспалов родился в их городе, в семье талантливой драматической актрисы Жанны Стрельцовой, красавицы, восходящей примы, урожденной ленинградки, и художника-пейзажиста Андрона Беспалова, выходца из пригородного села Зырино. Конфликт гордячки Жанны Стрельцовой с партийными органами и руководством театра сломал карьеру на самом взлете, а постоянные романы на стороне разрушили и ее брак. Савве было двадцать, когда его мать умерла от злоупотребления алкоголем, отец, брошенный ею, покончил жизнь самоубийством еще раньше.

– Мрачная история, – заметил Цоколь.

– Самое интересное впереди, – ободрил его невзрачный Пушкарев. – След за ним тянется, как за крокодилом – кровавый черный.

В двадцать лет Савва Беспалов уехал в Москву и поступил в ГИТИС, где решил получить профессию театрального художника. Там за ним и закрепилось прозвище «Кукольник». У Саввы было всепоглощающее хобби – изготовление уникальных, и по внешности, и по каркасу, высокохудожественных кукол, часто повторяющих внешность известных киноактрис или его однокурсниц. Вначале это забавляло девушек, но когда одна кукла сломалась, а на следующий день ее прототип сбила машина, Савве запретили делать копии. А когда еще одна из однокурсниц, особенно близкая к нему, покончила жизнь самоубийством, все стали избегать его компании. Он будто притягивал беду.