Книга Звездная карта царя Саула, страница 89 – Артур Гедеон

– А товарищ Сталин где? – оглядывая стены, обиженно спросил Егор Кузьмич. – Непорядок, Махмуд Асадович. Должен быть товарищ Сталин – в таком-то месте.

– Был товарищ Сталин, да сплыл: сразу после разоблачения культа личности, – объяснил доктор Джанибеков. – Ну так что, будете искать ваш Небесный камень, господа конкистадоры?

Бестужева и Растопчин переглянулись как два заговорщика, хранящие ведомую только им тайну, и двинулись парой вдоль стен. И уже скоро, на другом конце кабинета, оба затрепетали:

– Где-то близко, совсем близко! – азартно выкрикнул Максимилиан Лаврентьевич. – Камень нагревается!

– И мой! – выпалила Бестужева. – Совсем рядышком! Но сколько до него метров?

– Близко! Близко! – кипел и бурлил Растопчин. – Он там, за этой бетонной стеной, где-то там!

– А вы шкаф откройте, – доставая бутылочку из кармана, посоветовал Егор Кузьмич. – У которого стоите. – Он усмехнулся, подмигнул доктору Джанибекову. – Может, и стену ломать не придется? – Краевед свинтил крышку и отхлебнул. – Все таки – исторический объект! Махмуд, будешь? – мотнул он бутылочкой в сторону директора заведения.

– А вот буду! – выпалил тот. – Назло всем! – Выхватил из руки залетного краеведа пузырек и сделал три больших глотка. – Погибать, так с музыкой!

– Да ты красава, – сказал Добродумов. – Только не увлекайся, Махмудка, – отбирая бутылку, добавил он, – а то с непривычки накроет. Вон, смотри, боров-то свирепствует.

Растопчин ухватился за ручки шкафа и рванул их на себя – ручки отлетели.

– Лаврентий, нож!

Сын мигом подбежал к отцу, вытащил из ножен внушительный тесак. Растопчин-старший воткнул между створок лезвие и что есть силы надавил на одну из них. Треск! – и створки разошлись. Рыскнув глазами по полкам, Максимилиан Лаврентьевич отступил.

– О-о! – горячо прошептал он. – Силы небесные!

– Боже праведный! – пораженная увиденным, отступила за ним и Мария Бестужева. Тотчас обернулась к Крымову: – Андрей Петрович, это она – карта!

Растопчин-старший первым запустил руки в недра шкафа, и скоро все увидели плоский овальный предмет из черного камня. Он был увесистым. Растопчин-старший бережно поднес его к столу и положил на белый материал. Все – по обе стороны стола – окружили находку.

– Тот самый, Гуленька, который Аврелиус спер у Махалая.

– Неужели такое возможно, Андрей Петрович? – затрепетала девушка.

– Мария Федоровна обещала вам чудо – получите и распишитесь.

В черном камне с едва заметными серебристыми прожилками было семь гнезд, а рядом – отпечаток человеческой руки.

– Знакомый рисунок, – заметил директор Джанибеков.

– Да ну? – усмехнулся Егор Кузьмич. – Ты его, Махмудка, каждый божий день на небе видишь.

– Как это?

– А так это – созвездие Ориона это!

– Верно! – воскликнул Джанибеков. – Вот и Пояс…

В трех гнездах Пояса Ориона покоились высохшие папиросные окурки, в верхних гнездах, на месте звезд Бетельгейзе и Беллатрикс, уже сигаретные бычки, а в двух нижних, на месте Саифа и Ригеля, скорлупа от грецких орехов и кусочек зеленого стекла, кажется, от разбитой бутылки. А вот отпечаток правой руки сиротливо пустовал, если не считать одну канцелярскую кнопку в последней фаланге мизинца.

– Удобная штука для мелких отходов, – кивнул на черный камень Егор Кузьмич. – Тут его по назначению использовали – товарищ Ахметов и другие ответственные товарищи. – Он обернулся к Крымову. – И ради него-то весь сыр-бор?