Книга Песики & Детектив, страница 6 – Артур Гедеон, Ирина Грин, Татьяна Устинова, и др.

— Трагично, — искренне вздохнул Крымов. — Очень.

— Есть еще одна интересная подробность этого дела.

— Слушаю.

— В то же самое время, когда ушла из жизни Машенька, был убит пес и уже навсегда покинул родной дом Павел Дмитриевич Оводов, исчез и камердинер Митрофан Рыков.

— Тот самый, который помогал графу хоронить пса?

— Именно он. Но и это еще не все. У Рыкова вдруг, откуда ни возьмись, появились весьма приличные деньги: аж на крупную сапожную мастерскую и хороший каменный дом. При Никите Митрофановиче, сыне Рыкова, мастерская превратилась в небольшую фабрику, а потом и в большую.

— Ага. Видать, хорошего отступного дали этому Митрофану за молчание, а, Платон Платонович?

— Я тоже так думаю. Митрофан Рыков, полагаю, стал свидетелем убийства Машеньки. Возможно, шантажировал хозяина, и граф откупился от него.

— И дороги всех четырех разошлись в разные стороны. Меньше всего повезло несчастной Машеньке…

— Да уж, бедная девочка! Ее дорожка привела на деревенское кладбище села Елесеево; Павел Дмитриевич уехал за границу, как мы это видим из писем, и с концами; Арчибальда похоронили; а старый граф остался один — доживать свой век. В горе и, надеюсь, раскаянии.

— Любовь — злая штука. Кстати, вы бы не могли показать мне комнату Машеньки?

Плещеев поморщился:

— Там требуется ремонт. Обои отклеились, и вообще…

— Да ладно вам — такая история!

— Какой вы! Хорошо, в качестве исключения, как сыщику. Прошу вас. Только возьму в кабинете ключи.

Через пару минут, гремя связкой ключей разного калибра, Плещеев отпирал дверь в комнату несчастной жительницы этого дома, благодаря своей красоте ставшей яблоком раздора между соперниками — отцом и сыном.

Это была та самая комната, которую видел с улицы в своем сне Андрей Крымов. Детектив обошел обитель бесприданницы, скромную, но хорошо обставленную, как ни странно, в полной мере сохранившую дух того времени.

— И как все это не разграбили? — Он кивнул на старинный буфет с резным орнаментом, за стеклами которого хранилась посуда. — Большевики, я имею в виду?

— А его как раз большевики-комиссары и облюбовали. Вот кто любил помещичье добро: перины пуховые, столовое серебро. Позже, во время войны, тут жил посол дружественной Югославии. А после войны решили сделать краеведческий музей. Так он и дотянул со старыми мебелями до наших дней. А картины в подвалах обнаружили прямо под домом, среди прочего хлама.

— Буфет и впрямь красавец, — трогая искусную резьбу, заметил Крымов. — А что это за выщербина? — Он аккуратно провел пальцами по нижней раме высокой створки буфета. — На пулевое отверстие похоже…

— А это и есть пулевое отверстие, уважаемый Андрей Петрович.

Крымов обернулся:

— Да ладно? Это то, о чем я думаю?

Плещеев хитро сощурил глаза:

— Вопрос: о чем думаете вы?

— Не верю. Вот так, спустя сто двадцать лет?

— По преданию, это как раз та пуля, что убила Машеньку Черкасову, а потом угодила в буфет.

— Вот оно что. Я открою? Ключ-то в замке.

— Будьте так любезны.

Крымов провернул ключ и бережно открыл створки. Подвинул старинный фарфор, тщательно все осмотрел.

— А тут следа от пули нет.

— Вы очень внимательны. Он есть, я сейчас вам покажу. — Старик загремел ключами, нашел нужный, воткнул в замочную скважину правого ящика буфета, выдвинул его и, вытащив резную шкатулку, поставил ее на столешницу. — Антикварная шкатулка из ореха для писем и безделушек с расписной вставкой под эмаль на крышке. Вот смотрите, еще одно отверстие.