Книга Песики & Детектив, страница 8 – Артур Гедеон, Ирина Грин, Татьяна Устинова, и др.

— Стало быть, и впрямь вендетта?

Плещеев развел руками:

— Стало быть.

Крымов задумался:

— Да, и еще один вопрос. А где они, граф и Митрофан, похоронили пса, добермана Арчибальда?

— А в этом дворе и похоронили, — очень просто ответил Плещеев.

— Откуда вы знаете?

— Из писем, конечно. Напротив домовой часовенки, так было написано в одном из писем графа своему поверенному Астапову. Даже не представляю, как переживал граф, случайно или нарочно застрелив любимого пса, который пытался остановить его, защитить Машеньку Черкасову.

— И где эта часовенка, интересно? — спросил Крымов.

— Из этого окна она видна, — Плещеев махнул рукой, — идемте, Андрей Петрович. — Они подошли к окну. — Вон она. — Директор музея кивнул за окно, на осенний дворик и широкий газон с тополем. — В революцию из нее склад сделали, иконы забелили, ну а когда усадьбу стали реставрировать, то и часовенку привели в порядок. Даже росписи на стенах удалось спасти и восстановить.

— Интересно, где он похоронил своего пса? — задал риторический вопрос Крымов.

— Где-то в районе этого газона, я думаю, — пожал плечами директор. — Собачью могилу мы искать не стали, каюсь.

— Логично, — заметил детектив. — Увидимся, Платон Платонович!

3

Выдавать себя за другого человека Андрей Крымов научился сразу после того, как уволился из органов и перешел на вольные хлеба. Приобретая много имен, ты открываешь и много характеров в самом себе, обретаешь новые черты своей натуры.

Главное — не заиграться.

Адрес и телефон Петра Семеновича Рыкова он узнал у друзей в Управлении МВД и скоро уже звонил пожилому краеведу. Андрей Крымов представился журналистом, который изучает жизнь известных дореволюционных предпринимателей, знаковых, так сказать, личностей. Краевед с радостью согласился с ним встретиться.

Рыков, мощный старик-тяжеловес, полная противоположность щуплому Плещееву, тоже жил в старой части Царева, в дореволюционном доме. Недаром Платон Платонович назвал его кошатником: тут был целый зверинец. Острый запах сразу ударил в нос. По квартире Рыкова лениво ходили взад и вперед кошки и котята, две лежали на полках, две на подоконнике. Всего Крымов насчитал штук десять-двенадцать.

— Котеночек не нужен? — едва гость прошел в гостиную, между прочим спросил пожилой хозяин в старом халате. — Два помета в этот раз — многовато для меня одного. Все — красавцы.

— Увы. Я часто бываю в разъездах, а так бы с удовольствием обзавелся.

— А я вот домосед, — объявил крупнокалиберный хозяин.

Одна кошка, трехцветная, самоуверенная, с наглым прищуром, развалилась на столе, среди книг и бумаг.

— Это Зорька, мать племени, — сказал Рыков. — Она с характером, может и цапнуть.

— Уважаю. Привет, Зорька, привет, племя, — поздоровался Андрей с очаровательным зверинцем.

Кошкам было не до него.

— Чаю?

Крымов оглядел общий беспорядок, в котором главными санитарами леса были, несомненно, животные, и сильно засомневался.

— Пожалуй, нет. Только что отобедал.

— Так что вас интересует? — когда они сели в кресла, разделенные журнальным столиком, спросил хозяин.

Крымов достал из кармана диктофон, включил его и положил между ними на старые журналы «Вокруг света».

— Биография вашего знаменитого предка — Никиты Митрофановича Рыкова, фабриканта. Как ему досталось такое богатство. От отца, конечно?