Книга Чёрный, как тайна, синий, как смерть, страница 55 – Елена Бриолле

В обеденный перерыв перед зданием редакции толпилось много людей, поэтому сыщик не услышал, что сзади к нему кто-то приближался. Ленуар отошёл в сторону, продолжая следить за главным входом. Человек за спиной тоже отошёл в сторону, делая вид, что читает газету, и тоже продолжал следить, только не за входом, а за Ленуаром. Читать газету перед редакцией Le Petit Parisien – что может быть невиннее?

Сыщик стал чувствовать какое-то необъяснимое напряжение, но тут из здания выпорхнула стайка стенографисток, Ленуар буквально на секунду отвлёкся… В этот момент его схватили чьи-то сильные руки, а в ушах раздался голос с испанским акцентом: «Гони часы и деньги, папаша!» На правой руке у нападающего была наколка: «Родился под несчастливой звездой».

Какой афронт! Обидно было даже не то, что его застали врасплох, а то, что в тридцать семь лет его уже называли папашей.

Сыщик мысленно стряхнул с себя пыль и, вывернувшись из объятий, врезал своему противнику ногой по колену. Тот вскрикнул и замахнулся на сыщика чем-то острым. Ленуар был к этому готов и подставил руку так, чтобы оружие прошлось по отношению к его предплечью плашмя. Выживать в рукопашном бою – было первой необходимостью любого уважающего себя полицейского и, как считал Ленуар, вообще любого человека. По его расчётам после контратаки нож должен был отлететь в сторону, как вчера в «Берлоге».

Но Ленуар просчитался. В сторону оружие отлетело, но перед этим успело уколоть сыщика в двух местах, разрывая плоть левой руки. Ленуар взвыл от боли. Какого чёрта! Что это было?!

Тем временем нападающий вскочил на ноги. Перед Ленуаром стоял подросток лет семнадцати из банды апачей. Апачами в Париже называли уличных разбойников из рабочих районов города. Как и все ещё не очень умные, но уже очень смелые молодые люди, они стремились выделиться на фоне толпы, и самые отчаянные щеголяли в красных или жёлтых галстуках, ярких ботинках, клетчатых брюках, полосатых жилетках и фуражках… Ни один уважающий себя грабитель или вор не будет так тщательно стараться обратить на себя внимание почтенной публики, но апачей и прозвали апачами за их дикость и вызов толпе. Многие попадали в банду беспризорниками, поэтому тюрьмой их было не запугать. Там хотя бы регулярно кормили, худо-бедно лечили и поддерживали гигиену… Боялись апачи только эшафота.

Теперь они находились в равном положении. Ни у того, ни у другого оружия не было. Ленуар терял кровь, а у противника болело колено. Вокруг них кричали женщины и стала собираться толпа. Апач посмотрел на Ленуара, огляделся, как загнанный зверь, и потом его лицо исказилось в кривой усмешке, и он закричал:

– Coña! Coña! Шутка! Прочь с дороги! Ха-ха-ха! – и кинулся прочь.

Ленуар хотел было броситься в погоню, но тут подоспела Николь:

– Габриэль! Боже мой! Что с твоей рукой? – Сыщик не без удовольствия заметил нотки волнения в голосе девушки и внимательно осмотрел свою руку.

Слева вся рубашка была залита кровью. Через разрывы ткани с внешней стороны руки просвечивали два глубоких пореза. Габриэль с удивлением посмотрел в то место, куда отлетело оружие апача. Вместо предполагаемого ножа, там валялась верхняя часть коровьей кости с двумя заострёнными зубцами. Размер её был ровно таким, чтобы удобно было держать в руке и резать врага зубцами, как острыми иглами. Ленуар оторвал от рубашки чистый кусок рукава и завернул в него кость. Если повезёт, то апача можно будет найти по отпечаткам…