Книга Танец фавна, страница 72 – Елена Бриолле

У двери в главный ресторан вокзала Ленуара остановил швейцар. Сюда пропускали только пассажиров первого класса.

– Я полицейский из бригады краж и убийств, – предъявил свое удостоверение сыщик.

– У вас есть деньги на столик в этом зале? – невозмутимо спросил швейцар так, будто все проблемы всегда решались с помощью нескольких новеньких банкнот.

– Да, – ответил сыщик, опуская в руку швейцара два франка.

– Вы уверены?

Ленуар дал ему еще один франк и прошел в зал. Ресторан в стиле Наполеона III блистал так же ярко, как и публика, собиравшаяся здесь в ожидании поезда перекусить и послушать оперетту. Дорожные костюмы оттенялись огромными пальмами и оконными просветами. На эстраде играл оркестр. Официанты в белых перчатках и фартуках сервировали заказы, словно клиенты пришли сюда не на полчаса, а на весь вечер. И только позолота, железо и гудки паровозов напоминали всем, что они на вокзале.

Сыщик подошел к столику Хизер Беркли и сел рядом. Девушка поднялась, чтобы уйти, но Ленуар схватил ее за руку и усадил обратно за столик. Певица на сцене пела о безответной любви. Не выпуская руки Беркли, сыщик вытащил из кармана записку, которую нашли в букете вместе с отравленной помадой, и молча показал ее девушке. Беркли кивнула и расслабила предплечье, что Ленуар принял за жест смирения. Кажется, она готова была начать с ним разговор. Официант принес бокал шампанского и отправился за вторым для мсье.

– Миссис Беркли, как вам, супруге стального магната, пришло в голову покалечить Нижинского? – начал светскую беседу Ленуар.

Беркли молчала, будто в этот момент на свете существовала только песня опереточной певицы и звуки оркестра. Официант принес второй бокал шампанского Ленуару.

– Карточка, которую вы мне показали, не подписана, – наконец произнесла Беркли. – Я не понимаю, на что вы намекаете.

– Как же не подписана? А этот удивительный рисунок растения – разве не ваша подпись? Здесь нарисован вереск. А «Хизер» с английского означает «вереск». Если бы вы просто оставили помаду, то Нижинский бы никогда не догадался, что она от вас. Но вы хотели, чтобы он знал, от кого получил этот подарок, правда?

Девушка сглотнула и побледнела, но не проронила ни слова. Певица пела: «Он никогда ко мне не вернется, мой удел – одиночество сердца…»

– Что ж, раз наша беседа не складывается, давайте я сам вам расскажу, как все произошло. Вы приехали из США, где удачно вышли замуж за старого промышленника. Но ваше сердце требовало восторгов любви. У вас были деньги, и, приходя по абонементу мужа в театр, вы решили, что настал тот час, когда женщина тоже может стать покровительницей артиста балета. Как раньше мужчины покровительствовали и содержали балерин. В Нижинском вас привлек его талант и загадка русской души. Но он любил только свое искусство… – Ленуар намеренно сделал паузу и посмотрел на Беркли. – И вы решили ему за это отомстить. Вы написали письмо Кальмету с отзывом о спектакле и отправили ящичек Пандоры Нижинскому, так?

– Вы серьезно считаете, что Нижинский отверг меня из-за искусства? – саркастически улыбнулась молодая американка. – Если так, то вы ничего не понимаете в отношениях с женщинами.

Возможно, Ленуара бы позабавило замечание Беркли, но миссис вытащила из сумочки «наган» и плавным движением руки направила дуло револьвера на сыщика.