Онлайн книга «Тень у порога»
|
– Вот, – со значением сказала старушка. – Ксеня историю уважает, сама рада послушать. Пусть и по пятому кругу. – Выходит, самый новый дом в противоположном конце двора. В этом веке его строили. Ксюшкин дом – послевоенный, а Ольховы твои в доме позапрошлого века живут. Вот так три столетия в одном дворе и соединились. – Рядом с ними дом пустует, он ведь того же периода постройки? – Казенный дом-то, недавно только архив оттуда съехал. Сколько себя помню, не жили в нем. То ли дело друзей твоих дом, там всегда люди обитали. Это сейчас двое. А бывало и тридцать человек. – Тридцать? – переспросила я, не в силах себе представить такое количество жильцов в стенах особняка. Не найдя, что еще протереть и чем себя занять, я опустилась на стул, где только что сидела старушка. В сканворде, оставленном на столе, синими чернилами было записано лишь одно слово: «дух». Ксения мыла полы, внимательно слушая рассказ соседки. – Это ведь была не то общага, не то казарма. Сейчас кажется странным, в таком роскошном доме… Но тогда он и не был таким. Старый, давно не штукатуренный, внутри весь облезлый. Лепнина сыпалась, паркет скрипел. Там, где крысы не поели. – Сложно поверить, – согласилась я. – Крысы едят паркет? – подала голос Ксюша. – А что им там еще грызть было? Даже крысам взять в том доме было нечего. Немцы там жили после войны. – Те, что дом строили во дворе? – И не только, некоторые из них в других местах трудились. На заводе, например. – И в больнице, – подхватила я, вспомнив историю о санитарке, которую старушка рассказывала мне в прошлый раз. – Вот все они аккурат там и жили. И ничего, не жаловались. – А вы там были? – В доме-то? А как же. Раньше все проще было. Ни тебе кодовых замков, ни домофонов, ни, прости, господи, сигарет электрических, – старушка покосилась на Ксюшу. – Электронных, – поправила та. – Люди добрее были. Мир ценили, повидали на войне-то, – продолжала Антонина Петровна. – По-простому друг к другу относились. – Получается, вы были в особняке, когда там жили пленные немцы? – Да, по три, по пять человек в комнате. В тесноте, да не в обиде. – А потом? – Поредела общага потихоньку на моих глазах. Кого расселили, кто домой вернулся, кто помер… Она надолго замолчала. Ни я, ни Ксюша не издавали ни звука. Уверена, что девчонка слышала эту историю о тех, кто строил ее дом, уже не один раз. Я же буквально ловила каждый звук, силясь за что-то зацепиться. – А потом город дом-то продал семье одной богатой. Я уж не чаяла, что из него что путное выйдет. А нет, вернули они товарный вид хоромам. – Что за семья? – Так Буханкины. Сын их, Гоша, твоим друзьям дом-то и продал. Он после смерти родителей один был наследник, вот и простился с родными стенами. – Интересно почему? – Не было там ему счастья. И быть не могло. Я с замиранием сердца ждала, когда старушка продолжит. Она поднялась с кровати, прошла через комнату и села за стол напротив меня. Ксюша, тщательно отжав тряпку и обтерев руки прямо о свои штаны, последовала ее примеру и заняла стул рядом. – Посудите сами, рос Гошка в любви, ласке да родительском внимании. На всем готовом, с няньками да мамками. Из гимназии ранец и то за ним человек был приставлен носить. – Да ладно? – ахнула Ксюша. Судя по тому, что мне сегодня довелось услышать, эта картина резко отличалась от ее школьных будней. |