Книга Три папы, красавица и чудовище, страница 62 – Янина Корбут

Возле дома Марфы я вытянула шею, надеясь увидеть Артема или Василия, но во дворе никого не было. Возможно, оба еще отдыхали после ночных и, соответственно, утренних приключений.

Я проехала кладбище, по обе стороны дороги началось поле, и тогда на дороге впереди появилась домработница Марфы. Наверное, она шла в деревню от остановки на трассе. Мелькнула мысль предложить подвезти ее, хотя для этого мне пришлось бы вернуться назад. Но потом я вспомнила, что девица не говорит, да и смотрит всегда волком. Замучаешься с ней объясняться.

Расстояние между нами сокращалось, а дорога в том месте была с солидными выбоинами. Объезжая их, я попыталась притормозить и вдруг с ужасом поняла, что машина меня как-то не слушается.

Я безуспешно давила на педаль тормоза, непроизвольно начав орать «Караул». Девица на дороге от неожиданности заметалась, потому как летела я прямо на нее. И вдруг, кинув сумки, она что есть мочи завопила: «Стой, падла!»

Потом последовали еще более нецензурные выражения, которые я уже не разбирала, потому как голосила вместе с ней. Конечно, длилось все это какие-то секунды, но мне они показались едва ли не часами. Так что выражение про жизнь, что проносится перед глазами, я теперь понимала сполна.

Девица сразу же кинулась влево, сбежала с дороги и помчалась в поле. Наверное, решила, что я пытаюсь ее задавить. Я же попыталась вывернуть руль, чтобы съехать на поле, но с другой стороны, заприметив вдалеке прошлогодние тюки соломы. Не зря, оказывается, папа № 2 учил меня экстремальной езде: руки заработали сами. Сняв машину с передачи и въехав в стоящие рядышком тюки, я выдернула ключ. Машина пыхнула, а я без сил повалилась на руль.

Когда осознание происходящего вернулось, первой моей мыслью стало не то, что меня пытались убить, а то, что немая домработница орала. Это как так? Неужели от стресса у нее открылись скрытые резервы? Первый случай чудесного исцеления немоты. Да мне Нобелевскую премию дадут. Выбравшись из машины, я увидела ее на дороге. Девица уже поднимала свои сумки и в нерешительности глядела на мою тачку. Уйти, видимо, было не по-христиански, но и приближаться ко мне она опасалась. Увидев, что я жива и здорова, нахалка покрутила пальцем у виска и, схватив сумки, со всех ног кинулась в деревню. Я, замешкавшись, бросилась за ней, увязая в распаханной земле. Она — от меня. Все-таки бегала я лучше, потому как на повороте таки настигла девицу, ухватила за руку и сурово спросила:

— Ты зачем немой прикидываешься?

— А ты зачем людей тачкой давишь? — огрызнулась она, воровато озираясь по сторонам. — Больная на всю голову. Я чуть со страху не померла.

— Разговор есть.

— Не могу я, — взмолилась деваха, продолжая озираться. — Если кто узнает, что я говорю, работы лишусь.

— Если откажешься отвечать на вопросы, я всем деревенским про тебя растреплю, — пригрозила я и потащила ее на песчаную дорожку к лесочку. Притормозила я у густых кустов шиповника. Сначала бывшая немая пошла в отказ, но потом понемногу разговорилась.

Звали ее Ниной, жила она в близлежащем поселке, и мать ее часто бывала у Марфы из-за проблем со здоровьем. Как-то Марфа обмолвилась, что ей нужна домработница, и в шутку заявила, что лучше бы немая, чтобы не досаждала и не трепалась. Мать и сосватала ей Нину, заявив, что она хоть и не немая, но недалекая и постоянно молчит. Каждый день Нина приезжала помогать по хозяйству: то убирала, то стряпала, а летом помогала с огородом.