Книга Царица роз и три папы, страница 83 – Янина Корбут

Потом мы немного побродили по двору – подышали свежим воздухом. У хозяйки был невероятный розовый сад – таких красивых кустов я еще не видела.

Заметив наш интерес, та с удовольствием подошла и что-то долго объясняла Дубровскому на греческом, перемежая свою речь словами на английском. Если честно, я была уверена, что языка он не знает, а просто делает умный вид. Хотя как-то же он с ней объяснялся?

– Что она говорит?

– Рассказывает про свои розы: это редкий сорт, который произрастает только в их регионе. По легенде такие розы росли в садах у греческих царей. Но она жалуется, что никогда не сможет вырастить в своем саду Слезу Ангела.

– Что еще за Слеза Ангела?

– Фиг знает, наверное, какой-то редкий вид розы. Она говорила что-то про легенду, но там я не понял. Я еще не очень хорошо знаю греческий.

– Я удивлена, откуда ты вообще его знаешь. Что ты, что Славик – тайные полиглоты. Са-ран-хэ-йо?

– Это ты кому?

– Да так, хотела проверить, не знаешь ли ты еще и корейский.

– А что это значит?

– Не важно. Так откуда в попе розы? В смысле – откуда такие познания в языках?

– Хотел прикупить себе здесь недвижимость, вот и пообтесался.

Я покачала головой, а Дубровский обиделся:

– Не веришь? При желании в Греции можно купить целый остров. Среди европейских программ получения вида на жительство за инвестиции греческая – одна из лучших. А островов здесь вообще тысяч шесть. Конечно, обустроить остров – удовольствие недешевое. Зато личный райский уголок обеспечен.

При этом он очень выразительно глянул на меня, заставив мои щеки заалеть румянцем. Чего со мной, признаюсь, давно не случалось.

Замешкавшись, я сделала вид, что хочу кофе, и ушла в дом. Там как раз на плите уютно ворчала медная турка. Хозяйка, улыбаясь, ущипнула меня за щеку и жестами показала, что я слишком худая. Чем, признаться, сразу завоевала мое сердце. Она отправилась куда-то в кладовую, со смехом указав на пустую вазочку с конфетами. Греческие внуки ничем не отличались от наших и так же стремились к кариесу.

Пока я, оставленная дежурить, ждала поднятия пенки, успела рассмотреть фотографии на каминной полке. В рамочках разных размеров стояли снимки детишек, какой-то красивой черноволосой девушки в свадебном платье, даже фото хозяйки с пушистым котом. Одним из тех, что валялся на крыльце, когда мы приехали.

Мое внимание привлекла большая горизонтальная фотография. На ней, наверное, собралось все многочисленное семейство. Отдельно стоило выделить дядьку в черной рубашке. С залысинами и таким злющим лицом, что только при одном взгляде на него хотелось залезть под стол.

– Какая-то албанская мафия, – пробормотала я, продолжая изучать фамильные снимки.

Судя по тому, что дядька этот присутствовал на многих фото, а на одной даже обнимал хозяйку, я поняла – он глава семейства. Да, не так в моем представлении жили мафиози. Хотя даже представление о наших мафиози у меня было слабеньким. А что уж говорить про греческую диаспору? Оставалось только радоваться, что сейчас хозяина нет дома.

Кофе побежал вверх, я выключила газ. Тут и хозяйка явилась. Получив чашку кофе с конфетой, я снова вышла в сад. И только тогда нашла в себе силы обсудить с Дубровским наше плачевное положение.

Я подробно описала наших похитителей, на помощь пришел Славик. Он укоротил мой рассказ до «морда кирпича просит» и «мелкая глиста в корсете», а я уже добавила от себя про их интерес к Мише и его поездке в Грецию.