Книга Царица роз и три папы, страница 97 – Янина Корбут

– Там выход! – почему-то шепотом сказала я и пролезла первой. За мной в щель между двумя высокими глыбами нырнула Розочка, потом пролез и Славик.

Пещера делала небольшой поворот влево, и вот тут же располагался выход к свету. Обнаруженная нами щель, ведущая на выход, была уже и ниже той, в которую мы зашли. Но при желании можно было пролезть и посмотреть, куда мы вышли.

– Я полезу первый, – вызвался Славик, выкатив тщедушную грудь колесом. – Вдруг там карьер или каменоломня? А может, мы попадем на плато? Помнишь, как в Затерянном мире? Птеродактили летают…

– Смотри не зацепись за камни, птеродактиль. А то еще завалит выход к чертям собачьим. Останемся жить с динозаврами.

– Розочка, на выход, – приказал Славик собаке, видимо, отдавая ей право первой открыть Землю Славика Старовойтова.

Розочка молнией промчалась через щель и выскочила на свет.

– Не лает! Значит, опасности нет, – прислушиваясь, заявил Славик. И последовал за собакой, все-таки зацепившись за груду камней и ударив лодыжку. Я замыкала экспедицию.

Мы оказались словно на дне ущелья, между двумя возвышенностями. Оно действительно напоминало небольшой карьер, поросший редкими кустиками.

Наверное, тропа в пещере, по которой мы двигались, как бы спускалась вниз. Потому что отсюда скала, в которую мы вошли, казалась громадной. И вообще, я почувствовала, как горы словно давят меня своей молчаливой тяжестью.

Посредине ущелья текла вода, а у воды торчали какие-то кустики. Здесь высились всего несколько жалких на вид деревьев, и те были почти без листьев. Голые стволы. Вместо зеленой сочной травы повсюду валялись камни разнообразных форм и размеров. Растительность была скудной, но это и радовало: негде прятаться диким животным, которых я почему-то очень опасалась.

– Розочка, где птеродактили? – спросил Славик у собаки.

Розочка сообщила, что птеродактилей поблизости нет, и умчалась ловить ящериц. Нежившиеся на солнце до нашего прихода ящерицы недовольно прятались в расщелины.

Мы машинально последовали за ней. И тут я увидела, что к самому дну нашего ущелья с другой стороны спускалась вполне себе приличная извилистая дорога. Конечно, по меркам автострады это была ужасная спираль, но по меркам их греческих дорог – норма. По такой вполне могла проехать машина.

– И зачем мы дали такого кругаля? – в досаде молвила я.

Пока я оглядывалась, решая, что здесь стоит осмотреть подробнее, Славик заголосил:

– Розочка, фу-фу-фу! Ты гадишь в редком реликтовом лесу. А вдруг здесь когда-то гадили сами динозавры? То ли дело гадить у себя дома, расслабиться под березкой, да? Эх, сейчас бы оказаться на своем диване. И вообще, Розочка, только подумай, ты уже который день обкакиваешь Европу.

– По телику, который ты каждый день смотришь, то же самое делают, что Розочка. Расслабься и представь, что ты дома, на своем диване.

Не обращая внимания на Славика, Розочка уселась под кустом и сосредоточенно уставилась в одну точку перед собой. Славик мечтательно закатил глаза и так расслабился, что чуть не повалился на спину…

Надо сказать, что Славик хоть и мечтал о березках, но порядок в Европе уважал. Даже в ущелье он оставался джентльменом. И заметался, решая, чем убрать Розочкины отходы жизнедеятельности. Ему приглянулся какой-то лопуховидный лист, и он, ухватившись за толстый стебель, изо всех сил дернул. Лопух стоял намертво. Славик уперся ногой в ствол тощего деревца и еще подналег. Наконец несчастный лопух, разбрызгивая сухую землю и камешки в стороны, явил миру свой корень.