Книга Невеста самурая и три папы, страница 79 – Янина Корбут

Мы с Дубровским резко отскочили друг от друга и сделали вид, что случайно пересеклись на узкой тропинке.

– И вы в эту сторону пошли? – удивилась мамуля. – Твои папаши отправились рыбалить. А мы вот тоже вышли подышать. Тимоша позвал нас прогуляться.

– Что это вы тут делаете? – сощурила глаза Агния, доставая сигареты, а я машинально стала оправдываться.

– Я хотела сфотографировать фоны церкви для папиного аккаунта. Пусть думают, что депутаты даже во время отпуска не забывают о духовной пище.

– А ты? – не отставала Агния, обращаясь к «Александру».

– А я нахожусь в фарватере вашего обаяния, леди, – поклонился Дубровский и предложил Агнии взять его под руку.

Таким макаром мы чинно-благородно прогулялись до церкви и обратно, по пути нарвав цветов и устроив фотосессию в поле и лучах солнца. Со стороны мы, должно быть, смотрелись как герои «Идиота» Достоевского.

Зато на фоне общего разговора я могла думать о своем. И строго отругала себя за минутную слабость в отношении Дубровского. К своему окружению надо подходить внимательно и не идти на поводу у своей души, если она тянет вас к человеку, чьи ценности вам не подходят.

Как говорит папа № 3, это не душа, а ваши демоны, которые узнали друг друга, и теперь хотят создать коалицию. Я никогда не смогу изменить Дубровского, и только сама попаду под его разрушающее влияние.

К вечеру второй отец тоже ушел на рыбалку, прихватив Нелли и мамулю, а Тимофей пошел к себе. Я же в тоске взобралась на подоконник и смотрела на улицу.

В воздухе уже летали паутинки, предвестники осени, но сама погода ничуть не напоминала о предстоящей смене времени года. Солнце светило жизнеутверждающе, но на сердце была тяжесть. Мне так хотелось поверить Дубровскому, но я понимала, что это утопия.

Он из тех типов, которым нельзя верить ни при каких обстоятельствах. Стоило о нем подумать, как он тут же попался мне на глаза. Вышел из дома и закурил, привалившись к стене. Внезапно что-то привлекло его внимание, он вытянул шею, потом бросил сигарету и направился к забору.

Я наблюдала все это через занавеску из своего окна, но теперь Дубровский пропал из моего поля зрения. Тогда я вышла из комнаты и теперь снова могла его видеть в фасадном окне между этажами. Он подошел к заброшенному дому и зашел во двор. И теперь я поняла, на какой шум он среагировал.

Белый кот, которого я видела в день своего приезда, снова пытался забраться в гнездо. Он лез по ветке березы, и считал, что близок к успеху. Я так не считала: ветка уже подгибалась под ним, и он вот-вот полетел бы вниз.

Но ласточки этого не знали, оттого суетились и, должно быть, громко пищали. Дубровский успел поймать кота в полете, пожурил его, указывая ему на обеспокоенных птиц, и выпроводил наглеца с чужого двора. А потом долго стоял и, задрав голову, смотрел на птичек, вернувшихся к гнезду.

Внезапно в голову мне пришла одна мыслишка. И я быстро юркнула в комнату Агнии, пользуясь тем, что саму Агнию только что видела через витражное окно. Она дремала в шезлонге, прикрыв лицо книгой. Я начала осторожно заглядывать в ящики комода, и когда дошла до кружевного белья, слегка устыдилась. Нет, правда, что я хочу здесь найти? Что-то, объясняющее ее приезд сюда, а также проливающее свет на характер ее отношений с Дубровским.