Книга Невеста самурая и три папы, страница 81 – Янина Корбут

– А что, если Агния привезла эту картину в надежде подменить ею оригинал, висевший у Нестора? Потому и спрашивала о любимой картине брата? Каким-то образом Агния узнала о ценности картины. Возможно, вращаясь в светском обществе, свела нужные знакомства. И решила завладеть ею, пока Нестора нет дома. Официально забрать картину она почему-то не могла.

– Но ведь коллекцию картин старик завещал дочери?

– Когда я училась в юридическом, нам рассказывали, что в судебной практике бывает всякое. Однажды суд установил, что картина с вазой в горошек была написана специально для конкретного интерьера в горошек, и картину сочли предметом домашней обстановки. Так что здесь много нюансов. Попроси она у Нестора эту картину, он мог бы что-то заподозрить и заставить ее делиться.

– Думаешь? Надо будет завести непринужденный разговор за обедом, – задумчиво молвил Славик. – А твой Дубровский явно крутится здесь не просто так. Может, спросим у Агнии?

– А если они заодно? Объединились, чтобы поживиться за счет Нестора.

– Давай так: ты отвлеки Агнию и этого гада, а я проверю его вещички. Может, какая-то зацепочка…

Пришлось импровизировать и предложить Агнии сыграть партию в карты. Дубровский присоединился, и так мы скоротали добрых полчаса. Когда я уже начала тяготиться томными взглядами Дубровского, отложила карты и улеглась загорать, меня из окна спальни окликнул Славик. Он был возбужден и прядал ушами, как ретивый конь при звуках горна.

Оставив Дубровского намазывать Агнии спину кремом, я поспешила наверх. Мы со Славиком немного задержались у дверей нашей комнаты. Я хотела спросить, какого лешего он от меня хочет, но тот остановил меня жестом, призывающим молчать.

Прислушался, что творится внизу, и показал мне направление в сторону левого крыла. Насколько я смогла узнать за эти дни, там был вход на чердак. Разумеется, лазить туда мне и в голову не приходило. Особенно после того, как Дубровский переместился туда ночевать, заявляя что там очень уютно. Сейчас мы поднялись со Славиком по дощатой лесенке и оказались в просторном, но слегка пыльном помещении, обшитом деревом.

Чердак явно использовался для хранения всякой рухляди типа старой мебели, неисправных электроприборов и прочего «добра», что годами копится у людей в кладовках. Возле мансардного окошка Дубровский устроил себе импровизированную кровать на надувном матрасе. Но внимание Славика, судя по всему, привлекли картины, стоявшие в углу.

– В его вещах ничего интересного. Все новое, с этикетками. Как будто заранее готовился к тому, что им заинтересуются. А вот картины занятные.

Я наклонилась и стала перебирать их. Как и думала, ими оказались довольно посредственные работы, подписанные Нестором. Пара местных пейзажей, натюрморт, какая-то репродукция в деревянной рамке. Но тут Славик протянул руку к картине, которая была прислонена к стенке, и перевернул ее лицевой стороной.

Я охнула от удивления. Это были «Танцующие человечки», точно такие же, как те, что лежали в моей сумке. И те, что я нашла в комнате Агнии. Я приблизила лицо к полотну и подумала, что картина – копия. Не будучи специалистом, я все равно видела, что она написана несколько небрежно. И рамка выглядела заметно новее. Она не была пыльной и даже слегка блестела.