Онлайн книга «Иван Царевич и серый морг»
|
– Всё, что ты рассказал, это не шутки, – серьёзно сказал Димка, оторвавшись от носка и встретившись со мной глазами. – Надо искать выходы на людей, которые могут помочь. Наши карьеры… – Извините, но в данный момент мне плевать на ваши карьеры. Уверен: вы ещё повышение получите. Ответом мне была тишина. Скалли прижала уши и заскулила. – Короче, я понял, вы мне не поможете. – Мы сделаем всё, что от нас зависит, – сухо бросил Василий, вставая. Обычно так он давал понять, что разговор окончен. Я развернулся и пошёл к двери, на ходу хватая толстовку. Мне в спину закричали: – Стой! Стой, я кому сказал! С сильно бьющимся сердцем я выскочил на улицу. Скалли неслась следом, хотя я пару раз прикрикнул на неё, призывая вернуться в дом и не мокнуть. Дед догнал меня уже на повороте, когда я, выпустив пар, чуть сбавил шаг. – Не гони! Ноги артритные еле ходят. Ванька, ну хоть деда-то послушай. – Чего там у тебя? – Твой дед прожил долгую и непростую жизнь… – Унылая попытка, – со вздохом заключил я. – Ладно, не хорони себя раньше времени. – А я и не хороню. Ещё поскрипим. Человек я был, чего уж скромничать, неглупый. Склонный к философским размышлениям, так что не раз задавал себе тот же вопрос. Ради чего всё это? Зачем? – И? Зачем? – переспросил я, изо всей силы пиная ногой попавшуюся на дороге смятую пластиковую бутылку. Мы присели на брёвна, сложенные у дороги. Скалли замерла напротив, положив морду мне на колени. Дед что-то чертил своей палкой на песке, создавая причудливый узор из переплетённых кружков. – Всё очень сложно. И часто несправедливо. – Как-то не очень обнадёживает. – Ты, главное, верь, что всё можно изменить. В ответ я лишь горько усмехнулся. Мне казалось: дед вообще ничего не понимает или издевается. – Как? Как изменить? Подскажи. Ну, ты же жизнь прожил. Непростую и долгую. Мне ещё двадцати нет, я умным не могу быть по определению. – Подскажу, когда успокоишься. Пока ты ведёшь себя как среднестатистический болван: решил разобраться во всём сам и что-то нам доказать. Нам или самому себе. – Вы отказались помогать! – Не отказались, а обрисовали тебе реальную картину. Тут надо подумать, как лучше поступить. Братья обещали тебе… – Вот скажи, дед, зачем люди совершают преступления? Убивают? Как вообще можно кого-то лишить жизни… – Я и сам часто об этом думал, когда работал. – Нет, понятно, когда случайно или в целях самообороны. Всякое бывает. Но вот если человек сам сознательно выбирает зло – что это? Ад на земле? – Ну ты загнул. Иногда мы выбираем зло не потому, что это зло. Его часто за счастье принимают. А счастья все для себя хотят, только у каждого оно своё. – Ты тоже считаешь, что я зря вожусь с этими трупами? – мёртво отозвался я после непродолжительной паузы. – Вопрос хороший. Знаешь, как говорил Рокоссовский? Нельзя научиться любить живых, если не умеешь хранить память о мёртвых. Может, ты и прав, что затеял расследование. Хоть кому-то помог. Знаешь, Ванька, чего я ушёл с должности? – Ты рассказывал… – Не всё. Не всё я тебе рассказывал. – Сейчас мне точно нужно это узнать? – невесело уточнил я, но дед словно меня не слышал. – Тяжело нам было в те годы. Бесплатный проезд и надбавки отменили. Зарплата стала сущие копейки. Кто-то снимал форму и шёл рынок сторожить, кто-то в охране халтурил, а многим работу предложили бандиты, но даже не это меня подкосило. Я человеческое равнодушие пережить не мог. Думал, что так выражаю свой протест. Против системы, против лжи, коррупции, против того, что всё не для людей, а для отчётности. Мне казалось, что я мог бы делать больше, если бы не подчинялся глупым приказам. |