Книга Иван Царевич и серый морг, страница 118 – Янина Корбут

– Ну, может, ты и правильно сделал.

– Потому что понял, что это ничего не меняет. Протест ради протеста. Чем я лучше тех, кого осуждал? Если я на своём месте мог делать что-то хорошо, надо было оставаться и делать. Не ждать лучших времён, лучших коллег, лучшей системы. А самому её создавать. Потому я и пошёл с людьми «на земле» работать. Старался быть на своём месте. Дочь похоронил, потом жену. Тебя вырастил. Состарился. Так и живут жизнь. Просто жизнь. Нормальную. Оглядываясь назад, могу точно сказать: мне не сильно стыдно.

– Ладно, дед, я всё понял.

– Что ты понял?

– Иногда подвиг – это просто не сдаваться жизни.

– Эх ты… Потом поговорим, поздно уже. Пошли в дом, чего мёрзнуть.

Скалли трусила за нами, радостно виляя хвостом. Она чувствовала, что агрессивные вибрации в благородном семействе понемногу затихают.

Утром, пока все ещё спали, я потопал на автобус. После вчерашнего дождя мир, омытый весенней чистой водой, казался свежим и нарядным. Я шёл и теперь особенно сильно не мог понять, почему в этом неоглядном просторе, в этой чистоте происходят такие страшные вещи.

Перед универом оставалось время, и я всё-таки заскочил к себе переодеться. Там как будто всё было как раньше. По крайней мере, ничего не указывало, что в квартире кто-то побывал. Я быстро сменил толстовку на свитер, спрятал пистолет туда же, где хранился медальон.

«Надо позвонить Лене, предупредить её, чтобы уезжала. Пока помощи от моих дождёшься… Лучше пусть пересидит в Москве… – подумал я и набрал её с домашнего, но телефон был отключён. – Наверное, ночевала у Вовки и забыла зарядить», – успокоил я себя.

Сафронов позвонил, когда я уже почти выбегал из квартиры. Мне пришло в голову, что мы не разговаривали с момента похищения Лены Сусликом. И что он просил меня зайти. К удивлению, эту тему Павел Сергеевич даже не затронул. Возможно, оставлял для личной встречи.

– Сейчас подъехать сможешь или у тебя пары? – коротко спросил он, когда я отозвался. – Это по поводу Лены.

Глянув на часы, я понял, что первую пару придётся пропустить. Как раз насчёт Лены мне было очень интересно, потерять возможность всё узнать о ней я не мог.

В кабинете Павла Сергеевича я начал бормотать какие-то извинения, ссылаясь то на Суслика, то на своё раздолбайство. Сафронов просто отмахнулся:

– Ладно, проехали. С девушкой хоть познакомился?

– Ну, так… – промямлил я, не зная, какой ответ его устроил бы.

– Хорошая, да? Красивая. Вся в мать, прямо одно лицо.

– Наверное, – осторожно сказал я, поглядывая на Сафронова. Заложив руки за спину, он подошёл к окну и уставился куда-то вдаль.

– Я был дружен с её отцом. Мы все вместе учились: я, её отец, и твой, Ванька. Три товарища. Студенческие годы, чудесная неуловимая молодость… Потом твой отец уехал сюда, в Ярославль, вслед за твоей мамой, он здесь первый устроился. И нас позвал. Открылась новая больница, нужны были врачи. К тому времени у твоих уже родился Вася, а мы были ещё холостяками. Рванули сюда не думая.

– А что стало с Лениными родителями? Я так понял: она росла не здесь.

– Ну как же… – растерялся Сафронов. – Все газеты об этом трубили. А, хотя верно, ты не будешь помнить, маленький тогда был. Петя, его жена и их последователи погибли. Итого пятнадцать человек. Приняли яд.