Онлайн книга «Иван Царевич и серый морг»
|
В квартире у Лены царила тишина. Я долго держал ухо у двери, пытаясь различить хоть какой-то звук и параллельно думал. Досадно, но стоило признать: до этого момента в истории я был просто болванчиком, невольным участником представления. Шёл, куда пошлют, делал, что просили, слушал старших, верил, предполагал, пытался понять, что происходит. Теперь настало время принимать свои решения. Это и моя история тоже. И я не хочу быть в ней второстепенным героем без слов. – Давай зайдём в квартиру, – вздохнул Вовка, доставая ключи. Свет на лестничной площадке не горел. Мои руки почему-то противно подрагивали. Суслик торопил, недовольно сопя мне в затылок. Дверь легко открылась первым же ключом на связке. Два оборота – и але-оп! В квартиру мы входили с опаской. Сначала я по инерции щёлкнул выключатель, пока Суслик запирал дверь изнутри. Подумав, свет я выключил. И так было достаточно светло, да и вдруг за квартирой наблюдают? Увидят, что кто-то появился, и заявятся по нашу душу. Даже если бы мне не сказали, что это за квартира, я бы сразу понял, что здесь жила Лена. В прихожей стоял запах знакомых духов, смешанный с ароматом её шампуня для волос. – Я бы в такой хате пожил, – с завистью заметил Суслик. – Теперь, когда ты рассказал про родителей Лены, кое-что стало ясно. Какие-то намёки Лены. – Например? – Кажется, она догадывалась, кто стоит за всем этим. – Серьёзно? Когда она тебе об этом успела рассказать? – Вчера, когда мы тут на кухне сидели. Я сказал, что ты упёртый. И не успокоишься, пока всё не узнаешь. А она как будто предостерегала. Сказала, что он страшный человек. – Кто он? Почему ты не спросил? – Я тогда подумал, что это так просто. Он – в смысле преступник. Слушай, а что, если она про Сафронова говорила? У вас же больше нет общих знакомых. – А больше она ничего не говорила? – Ещё сказала, что ей надо уехать. – И ты говоришь об этом только сейчас? – Да говорю же: значения не придал. Девчонки обычно болтают всякую фигню. Я не знал, что она как-то лично в этом деле заинтересована. Думал, ну максимум сменит квартиру на всякий случай. – Ладно, давай посмотрим, забрала ли она вещи. Мы как раз зашли в спальню. Суслик деликатно вышел, оставив меня наедине с Лениным шкафом. Одежда как будто бы была на месте, хотя я не знал, сколько и чего у неё было. Но вещи лежали стопками, никакого беспорядка не наблюдалось. После шкафа я сразу же потянулся к тетради, лежавшей на тумбочке. И вдруг со щемящей нежностью понял, что это записи, которые Лена делала по моей просьбе… Из дневника Лены. …Иван попросил написать о самом счастливом дне моей жизни. Я никому не рассказывала, но самый счастливый день в моей жизни случился, когда мне должно было исполниться шесть. После этого моя жизнь пошла коту под хвост. А тогда мы только переехали жить в деревню. Отец с мужчинами рубили дрова, а мы с мамочкой сидели на крыльце и ели мороженое. Откуда там было мороженое – ума не приложу. Наверное, она сама его сделала. Кажется, там были даже кусочки шоколада. И мы сидели на старой разрушенной веранде, ветер создавал приятную прохладу. Возле меня лежал рыжий котёнок, его принесла одноглазая кошка. Непонятно, откуда она тут взялась, но дикой не выглядела. Котёнок тоже охотно шёл к людям. И я давала ему слизывать мороженое с пальца, а мамочка ругалась, что только что покормила этих блохастых. |