Книга Откроется не каждому, страница 61 – Константин Харский

Из-за двери никто не отозвался. Дядя Сёма наклонился и опустил пятитысячную купюру в пустую стеклянную баночку, стоявшую здесь испокон веку. Кудрявый вытянул шею на максимум, чтобы хорошо разглядеть происходящее. Да, деньги сами плыли в руки.

Дядя Сёма ушёл. Проходя через калитку, он обернулся посмотреть на оставленные деньги и вернулся. Нашёл дощечку, накрыл ею банку, чтобы, случись пойти дождю, тот не смог бы намочить деньги. И вот теперь, полностью довольный собой, дядя Сёма пошёл к своему дому.

Кудрявый и толстый сели поудобнее, всё ещё оставаясь в тени беседки. Дом Замкова был спроектирован так, что на стене, выходящей во двор, было два окна: одно из кухни, и там было темно, второе из подсобки – маленькое, расположенное выше человеческого роста, оно имело проветривающую функцию; подглядывать через него было бы очень неудобно. Воры пристально смотрели то на дверь, то на окно в кухне, ожидая заметить какое-то движение. Сейчас девочка выйдет и заберёт деньги, которые кудрявый и толстый не только считали своей добычей, но уже и поделили. Поскольку пять тысяч поровну не делится, то толстый считал, что будет справедливо, если ему достанется три тысячи, а две – кудрявому, который только мешается и ничего полезного не делает. У кудрявого был свой план. Даже два. По бескровному плану ему доставалось четыре тысячи, потому что он главный, а толстому – косарь, и то это только по дружбе. Второй план дружбы не предполагал. Согласно второму плану кудрявый бьёт два-три раза в глаз толстому. Честно говоря, сколько надо – столько и бьёт, пока толстый не признает, что все деньги должны по праву сильного достаться кудрявому.

Кудрявый вспомнил про пульсоксиметр и больше склонился ко второму плану. Но всё это могло стать реальностью, только если девочка не выйдет и не заберёт деньги.

– Чего она не выходит? – высказал свою мысль вслух кудрявый.

– Изучает, – ответил толстый.

– Что изучает? Сейчас каникулы, дебил, – сказал кудрявый и ещё больше утвердился в своём желании забрать все деньги себе.

– Изучает местность. Ждёт, не вернётся ли мужик.

– Это Резников, сосед ейный, – пояснил кудрявый и понял окончательно: ну конечно, он тут и самый умный, и самый главный. Деньги – его.

– Она ждёт, не вернётся ли Резников. Расчётливая девка.

– Она ребёнок.

– Расчётливые пошли дети… Я бы давно уже выскочил, схватил деньги – и только меня и видели, – размечтался толстый.

– А в глаз? – резонно заметил кудрявый.

– Убежал бы, – уверено сказал толстый.

Кудрявый на всякий случай привстал. Дверь не открывалась. Занавески окна не колыхались, не раздвигались. Дом стоял монолитом, неприступной крепостью, и если бы домушники не были уверены, что Клара внутри, то с уверенностью сказали бы, что дом пустой. Кудрявый и толстый снова переглянулись.

– Будь здесь, я быстро, – кудрявый на согнутых ногах вышел из тени, проскользнул к стене дома, прижался к ней и почувствовал тепло. Но не боком от стены, а спиной и от чего-то мягкого… «Что мягкое может быть у меня за спиной?!» – испугался кудрявый и обернулся. А мягким был толстый, который побежал сразу же вслед за кудрявым; но он не успел быстро остановиться и сохранить дистанцию, поэтому сейчас стоял вплотную к напарнику, так что кудрявый почувствовал тепло его тела.