Книга Откроется не каждому, страница 62 – Константин Харский

– Ты чего тут? – спросил шёпотом кудрявый.

– А ты чего? – ответил на упрёк подельника толстый.

– Я за деньгами, – объяснил кудрявый.

– Я тоже, – сказал подельник.

Бить в ухо рядом с входной дверью было не с руки, хотя и хотелось. Кудрявый сделал два аккуратных, тихих шага к двери и стал прислушиваться. И тут в него снова врезался толстый.

– Убью, – пообещал кудрявый. До денег оставалось всего два шага вдоль стены – под окном подсобки, которое, кстати, было открыто. – Стой здесь.

– Мы подельники и делим добычу поровну, – толстый как-то вдруг понял, что его способ поделить пять тысяч учитывал не всё, и кудрявый может его избить, а он кудрявого – нет. Пришлось вносить изменения в изначальный план.

Кудрявый зашёл на ступеньки – половица почти не скрипнула. Снял дощечку с банки, достал деньги, положил в карман штанов и кинулся бегом со двора. Он убежал так быстро, что толстый опешил.

– Э, – толстый обиделся, – договорились же поровну…

Ни от кого не скрываясь, толстый вышел со двора и направился в ту же сторону, куда убежал кудрявый. Толстый был уверен в трёх вещах. Во-первых, денег ему не видать. Во-вторых, кудрявого он найдёт дома – куда ему ещё бежать? Это же Старая Русса. В-третьих, заказчик будет опять орать и оскорблять, как трудовик в школе, будет говорить, что руки у них растут не из головы, как у всех, а из тазобедренных суставов, и так далее.

Минут через пять после этого, не выдержав нервного напряжения, дядя Сёма вернулся к дому Замковых. У него не было конкретного плана; он просто помнил, что оставил деньги в баночке совершенно без присмотра, и это травмировало его психику. А ещё виновато его буйное воображение! «А вдруг кто-то видел? А вдруг кто-то забрал? Нет, деньги без присмотра не должны оставаться. Передам завтра из рук в руки», – думал дядя Сёма. Таков был его новый план. Но денег в баночке уже не оказалось. Дощечка была небрежно отброшена в сторону.

Эта Клара такая неаккуратная!

– Даже спасибо не сказала, – пробормотал вслух дядя Сёмаи грустный, потому что без денег, пошёл к своему дому.

А Клара всё это время просто лежала в своей постели и думала.

2.6.

А подумать ей было о чём.

Что не так с кашей, и главное – куда её теперь девать? Каши вышло много, и она вся оказалась не полностью варёная и полностью несолёная. Неварёная она была потому, что её в один момент стало слишком много и в кастрюльке она уже не помещалась, а несолёная – потому что никто её не посолил. Клара попробовала посолить кашу уже в тарелке, но полуварёную пересоленную гречку есть было просто невозможно.

Только уже наблюдая за тем, как гречневая каша поднялась и собирается свалить из кастрюли, Клара вспомнила историю «Горшочек, не вари!». Чего бы ей не вспомнить эту полезную инструкцию до этого? Потом Клара не смогла открыть банку рыбных консервов, потому что для этого нужен был специальный ключ, но, даже если бы она его нашла, она всё равно не знала, как это делается. Поэтому Клара открыла банку фасоли, которая открывается гораздо проще – специальным язычком на крышке. Правда, этот язычок почему-то взял и оторвался, поэтому пришлось ковырять крышку ножом, а потом вытирать пол от разлитого фасолевого сока. «Не знала, что в фасоли столько сока», – думала Клара, вытирая пол. И ещё подумала: «Наверное, это самый сочный сорт фасоли на Земле…»