Книга А в чаше – яд, страница 99 – Надежда Салтанова

– Почтенная Нина? – раздался недоуменный бас.

– Павлос! – обрадовалась она. – Ты жив, здоров? Что ты тут делаешь?

– Да я твою аптеку охраняю. Ночевал тут, чтобы лихие люди не стащили чего. А днем то Галактион заглядывал, то Фока. Ну и соседи присматривали. Мы уж думали, пропала ты. Как тебе удалось из дворца-то выбраться?

– Ты погоди, дай хоть войти да осмотреться. Я все расскажу.

– Тогда надо и Галактиона позвать, и Фоку, и Гликерию. А то она слезы по тебе все льет да причитает.

– Ой, причитает. А когда тощей коровой меня обзывала, так не причитала, – в сторону пробормотала Нина, поневоле улыбаясь.

Павлос пригладил пятерней волосы, двинулся к двери.

– Я сейчас, быстро, скажу только хозяину да до пекарни сбегаю.

– Не торопись, дай я хоть приберусь тут да вина куплю, снеди какой. На пустой-то живот и сказка не идет. Ты ступай к хозяину, передавай от меня поклон за то, что за аптекой присматривал да тебя отпускал. А я уж сама пошлю весточку и Гликерии, и отцу Фоки. И всех буду ждать к вечеру, когда дела на шею не давят.

Павлос, улыбаясь во весь рот, ушел. Нина занялась хозяйственными делами, вылила забродившие отвары, перебрала травы, те, что отсырели, выкинула. С наслаждением вдыхала такие родные запахи. Высушенные растения пахли пряно, горьковато, щекотали нос. Настоянные на травах и семенах масла издавали ароматы мягкие, приглушенные. Нина намыла горшки и сосуды, перевернула сушиться во дворе.

Наконец села и открыла сундук с дарами от василиссы. Боясь поверить, провела рукой по маслянисто блестящему шелку. Императрица, отпуская аптекаршу, наказала ей искать себе мужа да под венец идти в шелке и жемчугах. Подарила ей далматику темно-синего шелку, с вьющимся по подолу узором из ветвей да цветов. Мафориев несколько отдала, и из желтого шелка, и из зеленого, и из коричневого. Платки дамасские расшитые. Столу шелковую, цветами расшитую, с толстой серебряной нитью по вороту и рукавам. Туники тоже были тонкие, роскошные. Нина хоть и любила одежу красивую да мечтала шелка носить, задумалась. Куда она в таких нарядах пойдет? На базар ходить, так сторговаться не получится. По одежде и цену назначат. К клиентам? Тоже негоже, у людей, может, боль и страдание, а она придет разнаряженная.

Платок один, поярче, Нина отложила для Гликерии. Свернула остальную одежду бережно обратно, льняным полотном прикрыла. Потом, может, и наденет красоту эту – как во дворец позовут опять. Стола, что сейчас на ней, и то больно богатая.

Заперев аптеку, сходила в лавку за вином. Попутно послала мальчонку, который рядом с лавкой вертелся, в пекарню Феодора, сказать, что будет ждать Гликерию вечером. Купила у торговца с тележкой овощей, зашла еще в две лавки за сыром, бараниной и яйцами. Ее везде знали, слыхали уже про то, что в отравлениях она невиновна. Спрашивали с осторожностью, где пропадала. Пришлось сказать, что уезжала да вернулась. А более рассказывать отказалась. А то больно много слухов на базаре разносится. Скажешь, что поймала рыбку, а вернется, что купила верблюда. Поди потом разбери.

Придя домой, пересчитала деньги. Надо Дарию из лупанария выкупить. Толковая девочка, шустрая. Если аптека ей по душе придется, возьмет ее Нина ученицей. С Аристой встречаться ой как не хочется, но девочку этой змее оставлять тоже не дело.