Онлайн книга «Кольцо царя»
|
Однажды утром в дверь аптеки постучали. На пороге стояли два воина из дворцовой стражи. – Нину-аптекаршу велено проводить во дворец. Нина наскоро переоделась. Сложила в корзинку снадобья. Села в присланные носилки с плотными шелковыми занавесками и отправилась во дворец. Глава 27 Отвар от головной боли Корень цимицифуги отварить в полсекстарии воды, пока вода не потемнеет. С очага убрать и сразу бросить туда же малую меру листьев шалфея да столько же листьев пиретума. Накрыть да оставить остывать. После пропустить через тряпицу и добавить меда, чтобы горечь приглушить. Снадобье это хорошо помогает тем женщинам, у кого регулы прекращаются. Боль в голове такой отвар уймет, тяжесть снимет да жар притушит. В мраморных палатах гинекея была суматоха. Василиссе Елене нездоровилось. Капитолина загоняла служанок. То императрице понадобилось свежей воды из горных ручьев, то опахала из новых павлиньих перьев, то настоянное на лечебной смоле вино. Лекарь выскочил из высоких покоев, тряся полными щеками. Бормоча под нос, просеменил мимо аптекарши. Евнух-сопроводитель неподвижно стоял рядом с Ниной, опустив бесстрастный взгляд в выложенный цветной мозаикой пол. Капитолине, видать, доложили, что Нина здесь. Она выглянула из спальни императрицы, махнула рукой, чтобы аптекаршу подвели. Бесшумно закрыла за ней дверь, зашептала в самое ухо, что императрица не в настроении. Что поссорилась с великим паракимоменом, расстроилась, а теперь головной болью мучается. Вот и велела Нину привести. Зоста-патрикия подтолкнула Нину к роскошно убранному ложу василиссы, стоящему на порфировом возвышении. Сама отступила к самой двери. Василисса увидела Нину, жестом велела подойти ближе. Нина сжала судорожно свою корзинку, подошла, потупившись. Поспешно опустилась на колени перед резной кроватью. Великая честь – попасть простой аптекарше в спальню самой императрицы, где высокие столбы по углам кровати украшены искусной резьбой и золотом, а драгоценные расшитые шелка закрывают ложе с трех сторон. Где на полу постелен мягкий, густо сплетенный ковер, на который простыми запыленными сокками и ступить-то боязно. Где солнце сквозь узкие арочные окна освещает стены с мраморными колоннами и высокий сводчатый потолок, изукрашенный мозаичными звездами и луной. Императрица слабым голосом велела Нине взять шелковую подушку с кистями и сесть поближе. Предложенное снадобье, чтобы унять головную боль, василисса выпила. Велела развлечь рассказами о своих приключениях и о кольце. Нина растерянно посмотрела на василиссу. Руки ее опустились. Как она расскажет, что вместо того, чтобы кольцо во дворец нести, пыталась его латинянам отдать да жениха своего спасти? За такое опять окажется в Халке. Тут же пришла мысль, что заточение уже не так ее страшит. Как будто все равно ей, где с жизнью распрощаться. А все же рассказ начать не смела, комкала в руках мафорий да кусала губы. Но императрица как будто поняла ее: – Ничего не бойся, рассказывай! Что бы ты ни сделала, не будет тебе никакого наказания. Не позволю. Но врать своей василиссе не смей. – Она жестом выслала из спальни Капитолину. Та, понурив голову, вышла, закрыв за собой узорчатую дверь. И Нина поведала все: и о Винезио, и о сухоруком, и о Кристиано. Про учителя в горах и про своего несчастного отца. Рассказала о подслушанном разговоре, о предательстве и коварстве, что выжгли ей душу. Пожаловалась, что теперь будто скомканный пергамент у нее в груди вместо живого сердца. Царапает. И не раздышаться, не отогреться. К концу рассказа обе женщины утирали слезы. |