Книга 160 шагов до тебя, страница 124 – Соль Решетникоф

Леонардо только что закрепил плафон на одном из фонарей и слез со стремянки. В вечернем свете головки васильков печально свернулись, будто грустили.

– Так много васильков! – я поежилась от зябкой февральской сырости.

– Да, сто шестьдесят! На каждый шаг нужно цеплять один василек! – ответил бородач в розовом пледе, который откликался на имя Дарио, и нырнул в корзину за очередным цветком, где еще лежала целая охапка васильков.

Кажется, Леонардо тоже провел эту ночь за чтением дневника, раз решил разместить сто шестьдесят васильков на колючей проволоке – те ужасные сто шестьдесят часов, которые Монтанье подвергал Алекса пыткам. Недавно я заинтересовалась васильками и прочла, что они означали не только любовь и верность. В Японии, например, их до сих пор считают цветами правды жизни, а в Древнем Риме они символизировали служителей неба, посланных на землю, ради того, чтобы проповедовать людям веру.

Это был теперь и мой символ того, что все мечты исполняются. Хотя мечта – это не цель, это путь навстречу с ней. Только потом придется решать, что дальше с ними делать. Леонардо вытер руки бумажной салфеткой, приблизился ко мне и звучно поцеловал:

– Привет, красавица! Не удивляйся. Здесь будет манифестация в защиту «невидимых». Так называют бездомных, которых мы, обычные люди, не замечаем. А за каждым из них стоит история и трагедия жизни. Завтра сюда придет мэр с людьми. Некоторые из них хорошо знали деда. Они помогут устроить этих бедолаг в приюте. Тех, кто захочет, конечно.

Он поправил манжету рубашки, пригладил слегка взъерошенные волосы. Посредине лба я заметила у него две морщины, которых не было еще вчера.

– Ты помогла мне лучше узнать деда. Жаль, что я не его породы.

– Я тоже характером не в свою бабушку, – согласилась я. – Поэтому мы и встретили друг друга!

Тут в наш разговор вмешался Дарио:

– Да, Баббо меня спас, иначе я бы сдох, как собака. До последнего дня он заботился о тех, кого не замечают сытые люди.

Второй бомж, худой и беззубый, расправил лепестки на цветке и шепеляво прибавил:

– У меня часто болела голова, и он водил меня в аптеку. Давление мерить. Баббо дал мне таблетку и делал примочки, когда у меня поднялась температура.

Дарио подошел к костру и, как шаман, поводил над огнем руками:

– Он продавал свою технику на блошином рынке, чтобы отвести меня к специалисту. Мне поставили диагноз лейкемия, и Баббо доставал для меня дорогостоящие препараты. Звал еще с ним в церковь молиться. Но Богу нет до нас дела, если он забрал единственного человека, который о нас заботился.

Третий клошар, тот, что стоял подальше, поправил олимпийку, поеденную молью, и достал серый пластмассовый футляр:

– Видишь мои очки? Это его подарок. Как-то в прошлом году я сказал ему: «Баббо, я так люблю читать, но ни хрена не вижу. А на помойке столько книг можно отыскать! Но где мне достать очки?». Тогда он куда-то исчез, а вечером надел на меня эти. Я был так счастлив! Мы его любили. Он ведь был нам как отец…

Тут его перебил Дарио:

– Я скажу вам кое-что важное. Пару недель назад наш приходской священник дал Баббо ключ от комнаты. Там можно было выпить горячего чаю, принять душ. Так вот, Баббо в тот вечер пошел туда, а обратно не вернулся.

– Вы хотите сказать, что кто-то его выследил? – спросил Леонардо.