Книга 160 шагов до тебя, страница 80 – Соль Решетникоф

– Странная ты какая-то! – не отставала подруга.

– Вечер с мужем, все как надо, – я изо всех сил изображала непринужденность.

– Фасолина, не нравится мне все это. Скажи, где вы, я за тобой сейчас же заеду. – Анька снова включила заботливую маму, чем на мгновение заставила меня сомневаться, правильно ли я поступила, уехав с ними.

– Ань, не переживай. Я же за-му-жем, – растянула слова, чтобы успокоить, прежде всего, саму себя. – Чмоки!

– Пошли хоть смс-ку, как вернешься. Мы с Умберто рано отправимся в дорогу, и я хочу выспаться, а не думать, что там у тебя.

Когда я убрала телефон, Поль неожиданно поинтересовался:

– Ассоль, надеюсь, ты захватила с собой купальник?

Я удивилась:

– Так ведь еще зима на улице!

– Вода в бассейне плюс двадцать шесть, как на курорте. Да и вечер обещает быть жарким, – в ответе Поля послышалась игривость, и он нажал на педаль акселератора. Только сейчас я обратила внимание на одну деталь: он совсем не улыбался глазами.

Энцо сзади что-то бубнил на сицилийском диалекте Биллу. Лишь изредка мне удавалось разобрать среди слов свое имя.

По радио заиграла знакомая мелодия в новой аранжировке. Приятное тепло наполнило грудь – ведь это была та самая песня, под которую я впервые увидела Леонардо. Только теперь ее пел женский голос. Я сделала громче и погрузилась в воспоминания о нем, о нашем первом поцелуе на мосту Влюбленных. Это был новый шаг, когда мы впервые обменялись частичками себя. И вдруг осознала, что ничего подобного не испытывала с Энцо. Даже не помнила, когда в последний раз целовались с ним.

Я еще старалась склеить вазу, которая разбилась задолго до того, как мы поженились, и я попала в капкан слова “любить”. Дело в том, что в итальянском языке есть два варианта сказать “люблю”. Если произнесешь “ти амо”, то ты боготворишь объект любви и вкладываешь в него все, на что способна, а если “ти вольо бене”, то просто желаешь ему всего хорошего и все тут.

Да, я хотела для Энцо добра, но уж точно не боготворила его. Как-то поделилась этим с Энн, и та даже предложила мне пойти с Энцо к ее знакомому психологу. Но что бы я ему сказала? Что никогда не была способна на большее, чем “ти вольо бене”? Как жаль, что это осознание пришло ко мне только сейчас, в этой машине, рядом с людьми, которых никогда не смогу понять. Я всегда панически боялась вызовов судьбы, а сейчас по первому зову вступила в игру на чужой территории по чужим правилам. Что ж, я хотя бы попытаюсь.

Минут через пятнадцать-двадцать мы уже поднимались по светло-серой, узкой дороге из мелкой гальки вдоль гладко постриженных зеленых холмов. Им на смену совсем скоро пришла полоса густого леса с зарослями ежевики. А чуть выше показался и сам дом из серого, пористого камня, над которым виднелась небольшая надстройка с белым балкончиком.

– Красиво! – восхитилась я, хотя было в этой вилле что-то холодное и даже агрессивное.

– Да, совершенно с тобой согласен. Моих французских предков тоже очаровал этот тосканский уголок. Хотя долгое время они жили на Сицилии.

Мы въехали в ворота, и Поль глянул в заднее стекло, прежде чем припарковаться, чтобы убедиться, закрылись ли они.

Затем он достал из бардачка ключи, портмоне, очки и пригласил нас к тяжелой на вид, темно серой входной двери, неприступной, словно вход в хранилище банка.