Книга Красные скалы английской Ривьеры, страница 63 – Хельга Мидлтон

Она схватила салфетку, нарисовала на ней круг и две стрелки. Одна чуть сдвинута от цифры 1, а вторая – между одиннадцатью и двенадцатью. Повернула салфетку и подняла ее к окну на просвет. Картинка показала 11:12.

– Теперь посмотри время, зафиксированное камерой.

Оливия послушно двумя пальцами раздвинула изображение на экране.

– 25.08.12/23:12:55.

– Секунды можем не считать. Почти одиннадцать тринадцать.

В этот момент рядом со столиком возникла официантка. В каждой руке по дымящейся тарелке.

Эйлин быстро накрыла салфетку с рисунком широко расставленной ладонью.

– Приятного аппетита!

– Да уж! Теперь он у меня прям утроился. – И Оливия и придвинула тарелку к себе.

Съев половину порции и тем самым утолив первый голод, Эйлин откинулась на спинку стула.

Теперь девушка не спеша осматривала зал. В прошлый раз и не заметила, что среди столиков и у стен стоят странные фигуры – скульптуры.

– Это что? Джонатан Рой продает еще и предметы искусства? – спросила Эйлин у всезнающей подруги. – Или сдает помещение какому-то галеристу?

– Ни то и ни другое, – ответила Оливия. – Я три года назад сделала хороший репортаж об этой экспозиции. Тут есть момент некой сентиментальности.

– Прошло мимо меня. Освети.

– Это работы Нины Рой. Жены Джонатана. Она умерла за год до пропажи Лиз.

– Я не знала, что она была художницей.

– Эйли! Что ты вообще тогда знала? Жила в своем коконе и до сих пор, между прочим, не полностью проклюнулась из него.

– И то правда, – вздохнула Эйлин.

– Он перевез работы из мастерской сюда. Как бы ее Дух через ее работы присутствует здесь, находится рядом с ним.

– Ты права. Это, пожалуй, трогательно и сентиментально.

Полчаса назад, когда Эйлин приехала в паб, Джонатан собственной персоной стоял за барной стойкой. Он был занят с посетителем и не обратил внимание на Эйлин.

Сейчас картина за баром изменилась. Хью принял вахту бармена, а Джонатан исчез на кухне.

Он снова появился в зале, неся сумки-майки, полные пластиковых контейнеров, типа «тэйк-а-уэй». По дороге к выходу он по-хозяйски окинул быстрым взглядом зал и, увидав девушек, свернул к их столику.

– Рад видеть вас, малышки! Все пучком? – Он посмотрел в полупустые тарелки и добавил: – Что так мало? Раз уж вы такие малоежки, скажите Анжеле, пусть запишет на счет заведения.

– Я же еще не написала про ваш паб статью, – напомнила Оливия, – так что пока мы на самооплате.

– Да, – Эйлин взмахнула рукой с вилкой, как дирижерской палочкой, – мы в состоянии себя прокормить.

– Я только рад накормить подруг моей дочери. И не только.

Он приподнял в воздух обе руки с сумками.

– Не знала, что у Аманды такой аппетит. Не многовато ли для вас двоих? – пошутила Оливия.

– О, нет. Тем более сейчас, когда Аманда без зуба, – незлобно пошутил он в ответ.

– Так кому же, если не секрет?

– Когда Нина лежала в хосписе, – он продолжил с грустной улыбкой, – я всегда привозил персоналу и тем, кто еще мог есть, что-нибудь вкусное с нашей кухни. Нина уже шесть лет как умерла, а привычка кормить больных и сирых стала для меня ритуалом памяти о ней.

– Благотворительность – вещь хорошая, – согласилась Эйлин.

Подруги, покончив с обедом, еще какое-то время посидели за пустым столом. Поспорили о том, стоит ли воспользоваться предложением Джонатана и сэкономить деньги на следующий раз. Эйлин настояла на том, что все-таки надо бы заплатить. Лучше не чувствовать себя должником. Она даже сгоряча предложила заплатить за порцию Оливии. Оппортунистка-журналистка с ходу приняла предложение. Она направилась в сторону туалета, а Эйлин, достав из сумочки карточку, к стойке бара.