Онлайн книга «Малахитница»
|
Между тем бабы и девки стали собираться. Уля поднесла ладонь козырьком к бровям, прищурилась: нижние юбки у всех были мокрые, прилипли к телу. К ужасу, увидала она очертания коротких хвостиков — ведьмочки совсем молодые, природные. А невольных, тех, кто черную силу при передаче получил, труднее распознать, явных примет нет. Трясущимися руками зажгла свечку, подняла образ со святым угодником, забормотала молитву. Нечисть кинулась бежать, подхватив лоханки с неотжатым бельем. «Плохо. Зло теперь затаят, что я их увидела, — расстроилась Ульянка. Воск мутными слезами капал на место спуска коров к реке. — Лишь бы матушка не узнала, огорчится». * * * Погода установилась ласковая. Весна обрамила все зеленью. Агатовые сосны размахивали широкими ветками приветливо, прогоняя легкий ветерок. Сговорилась Ульянка встретиться со старшей сестрой. Она замужем за кузнецом, вот-вот ребеночка родит. Матушка напекла шанежек — пусть девки погуляют, молочка попьют да полакомятся, посидят да поболтают. Пока дел особых нет, до страды далеко. Уля любила такие посидушки. Сестра — почти ровесница, да баба замужняя — рассказывала о своем житье-бытье, учила ее женским премудростям, парни-то засматриваются на Ульянку: рослая, чернобровая, с ровным румянцем, улыбчивая, руки сильные, грудь высокая. Да ни они одни погулять вышли. Встретились знакомые девки с соседней улицы, разговорились с ними, посмеялись. Ушли те вскоре — налетели вместо них сороки, кружить стали и стрекотать, а Маланье плохо сделалось: живот скрутило, согнулась, а разогнуться не может. Побежала Ульянка за матерью. Вернулись, а Маланья ребенка скинула, лежит бледная, ни кровиночки в лице, зато кровища под ней! Руки-ноги раскинула, глаза неподвижно в небо смотрят. А сороки как пропали. Страшно закричала мать. Стала волосы седые рвать, биться о землю. Ей откликнулись и жутко захохотали ведьмы. — Погубили! Будьте вы прокляты! — мать стояла на коленях, обхватив ноги Маланьи. Потом сняла фартук, завернула синего ребеночка, стала баюкать. Сладковато-приторно пахло кровью. Ульяна закрыла глаза, подняла голову к небу, кулаки сжала. Что шептала она — неведомо, но лицо изменилось, посуровело. Улыбаться перестала — ямочки на щеках пропали. * * * Схоронили Маланью с дитем тихо. Почернел отец. Тронулась рассудком мать: завернет полено в платок и качает, внучка представляет. Дементий, вдовец, замолчал, спать перестал, в работу кинулся, стук-перестук по деревне всю ночь из кузни слышался. Ульянка уверилась: надо идти к Хозяйке. Да родители против — боятся за нее: неизвестно, как поведет себя Малахитница. Своевольная она. Девок не шибко привечает, парней любит, им не отказывает. Решила Уля повременить, пока мать в себя придет, да за ведьмами последить. Мысль запала ей: извести их самой. Вспомнила рассказы баушки об особом говоре нечисти, словечках особенных. Стала прислушиваться, по улицам проходя. Через шесть изб услышала, что баба мужику своему говорит: — Поди принеси одион лопату и другиан вил. Видит через щель: несет муж ейный одну лопату и пару вил. Смекнула: по-ведьминскому говорит, а мужика подчинила, зельем привязала, как мертвяк ходит, и глаза неподвижные. Пришла поздно вечером Ульяна к этому двору, покараулить. Выскочила кошка черная в полночь — ударила она ее по лапам ломиком, с собой прихваченным. Взвизгнула животина и назад под забор… |