Онлайн книга «Малахитница»
|
Днем опять вернулась Ульяна, постучала: — Не займете ли соли? А у бабы рука перевязана. Зыркнула красными угольями черных глаз. Соли не дала. Толкнула в грудь и захлопнула дверь. Ульянка оглянулась, сорвала крапиву, свернула пучком, натерла ворота, чтобы соседку покорежило немного. Потом по этой метке стала этот двор обходить стороной, остерегаясь ведьмы. * * * Обдумывала Ульяна каждый день, как бы к Малахитнице сбегать, совета спросить да помощи попросить: портят деревню ведьмы, сильно вредят народу. Вот давеча прибежала соседка, плачет, трясется: в сохе нож чужой, трогать боится, муж на рудник ушел. Пока отец Ульянки добежал, нож вытащил — а бабе и не под силу было бы — глядь, а вымя у коровы пустое, сморщенным мешочком висит, все молоко через соху вышло. Взвыла соседушка: детей восемь душ по двору бегает. Чем кормить? Ульяна уже десять ворот в деревне пометила, где ведьмы живут. Да боялась, что не всех выявила. Обратилась к батюшке, чтобы помог распознать их в день Светлого Христова Воскресения, когда дается им сила дьявольская, становятся они невидимыми и невесть зачем идут в церковь, становясь спиной к царским вратам, чтобы народ их не видел. И только священник, когда выходит с дарами, может ведьм заметить. Согласился батюшка, да забоялся потом с нечистью связываться. Смолчал, глаза спрятал, перекрестил Ульянку, но совет дал. В день заговенья положила она кусочек творогу за щеку и спать легла, а в понедельник на первой неделе поста вытащила, пошла говеть и с собой его взяла. В день причастия Святых Тайн увидала, кто из говеющих в церкви женщин ведьмы, но выявила только невольных, которые дар передачей получили, а природные — творог почуяли и скрылись. Насчитала Ульянка в деревне девять невольных ведьм да девять природных, которым пометила ворота, и решила: надо срочно к Хозяйке бежать, а то скоро вся деревня ведьминской станет. А ей здесь жить, семью строить. Вон Еремей Галузин, кареглазый да ладный мастер, грозится сватов засылать. А она и не против. Ульяна потрогала атласную ленту и улыбнулась — Еремей подарил. * * * Говаривали, Хозяйку возле Азов-горы лучше искать, где схоронены разбойничьи сокровища. Они ей-то ни к чему — сберегает от лихих людей. Ульянка ушла до рассвета, пока все спали. Взяла хлеба горбушку, а воду уж сыщет — в лесу ключей полно. Заплутать не боялась: люд за кладом хаживал — протоптал тропу. По ней и пошла. Когда солнце высоко встало, была она уже у Азовкиных слез, родника, села в тенек перекусить, внимательно на расщелины поглядывая: не мелькнет ли ящерка — предвестница Хозяйки горы? Заморилась, глаза напрягая, уснула. А проснулась — темно. Неужто ночь? Вскочила — ударилась головой. Пахло сыростью. Сердце захолонуло: пещера! Засверкало мелкими искорками. Хозяйка или девка Азовка шалит? Ульяна вгляделась: к ней бесшумно кто-то приближался. Ахнула: зеленоглазка-красавица! — С чем пожаловала, дочь Корзакова? — голос Малахитницы зажурчал, что хрустальный ручеек. — Пособи от нечисти избавиться, Хозяюшка! — Ульянка робко поклонилась, но осмелела, заговорила бойко: — Ведьмы распоясались, житья от них нет. — Веди ко мне Галузина, — от приказа сердце Ули сжалось. — Да не жалей. Ведьмак он. Ведьмы под ним пляшут. Не успела Уля ответить — хвост ящерки мелькнул — сидит она уже возле ключа, любимого оплакивает, готовит в полюбовники Медной владычице, а верится в наговор с трудом. |