Книга Нить Гильгамеша, страница 42 – Евгения Кретова

– Я тебя разбудила, мам? – пропела девочка.

Не дожидаясь ответа, она стремительно пересекла порог, подошла к кровати и, поставив кружку на тумбочку, забралась под одеяло.

– Как хорошо, что ты проснулась, – пробормотала, прижимаясь щекой к материнской груди.

Грета фыркнула:

– Не проснулась, а меня проснули… Что там у тебя грохнулось?

– Лед, – безмятежно отозвалась девочка и крепче обхватила мать за плечи, прижавшись острыми коленками к бедру. – Хотела сделать тебе вкусный завтрак в постель.

– Я вообще-то ждала тебя к ужину, – Грета высвободила руку, обняла дочь и чмокнула в макушку. – Взяла отгул, чтобы провести этот вечер вместе, а ты вместо того, чтобы нормально проститься с матерью, до пяти утра где-то шлялась.

– Ну, мне же с друзьями тоже надо проститься… – девочка пожала плечами. – Тем более ты знала, где я и с кем и разрешила остаться у Та́вры на ночь.

– В самом деле? – Грета приподняла голову. Ничего подобного она не припоминала.

Но дочь уверенно кивнула:

– Точно-точно. И мама Тавры тоже это помнит. «Всякий раз, как Семаль захочет и Тавра не будет против», – девочка довольно похоже спародировала материнскую манеру говорить – чуточку начальственную.

Грета засмеялась:

– Это было сказано три года назад, когда вы с Таврой вместе учились.

– Сейчас нам это необходимо еще больше… – девочка запрокинула голову, посмотрела на мать. – Ты сердишься?

У нее были отцовские глаза – светлые, словно лед, лукавые и искрящиеся, курносый нос и слишком светлая кожа. Она сошла бы за землянку, если бы бирюзовую радужку не рассекала тонкая, будто ниточка, щель вертикального рептилоидного зрачка. Грета прижала дочь крепче, похлопала по плечу:

– Нет, что ты…

– Ты сможешь сегодня побыть со мной?

Грета вздохнула:

– Посмотрим, – прошептала, пряча разочарование: ей вряд ли удастся провести этот день с дочерью, а уже вечером та должна вернуться на Клирик, в школу-интернат. Это учебное заведение дочь выбрала по окончанию младшей школы три года назад, она была подведомственным управлению сопровождения следственных действий образовательным учреждением, обучение в котором давало «зеленый свет» на поступление в академию галактической безопасности или академию правосудия.

Семаль было тринадцать и она во всем хотела походить на мать, вот только не могла догадаться спросить, а какой Грета была бы, если бы не работа, одиночество и разочарование. Грета и сама не знала наверняка. Вероятно, счастливее. Но это не точно – она себя не представляла вне работы. Вне бесконечных перелетов, поимки жуликов, вне экспертиз и туповатых дознавателей. Это был ее мир, в который дочь хотела ворваться – Грета отдавала себе в этом отчет – чтобы оказаться чуть ближе к матери.

– Давай, что ты там наготовила, – женщина с трудом заставила себя оторваться от дочери, оттолкнув накатившее чувство тоски от приближающейся разлуки, кивнула на кружку, над которой все еще поднимался зеленоватыми клубами холод.

Семаль подскочила, затараторила:

– Это мне Тавра посоветовала, называется «Мозготряс»…

– …О, как красноречиво, – Грета тайком любовалась дочерью.

Угловатая и порывистая, она вырастет красавицей. В груди, словно потревоженный скварр, зашевелилась совесть – такое сокровище она скрывает от отца. «Чушь, – отмахнулась, – ему она все равно не нужна, я берегу дочь от боли». Но что-то липкое и неживое в груди продолжало разъедать изнутри. Червь сомнения. Что, если она все придумала. Что, если для отца Семаль нет ничего важнее дочери. Что, если он готов ради нее на многое. Что, если она бессовестно ворует у него часы, которые он мог бы провести с дочерью.