Книга Продавец времени, страница 44 – Евгения Кретова

Неждана искала другого. Сильного ветра в лицо вместо его отголосков, свободы вместо тесной светелки теремного дворца, жизни, в которой ее слово будет что-то значить.

Но больше всего она искала справедливости. И материнской ласки, которой она лишилась в одночасье.

Неждана и сейчас помнила то утро в мелочах.

Мать собиралась к трапезе, наряжалась. Отец отправился в поход к дальней заставе, собрать ясак с тамошних данников. Да задержался – мать волновалась.

– Кабы чего не случилось, – вздыхала.

Не выдержав неизвестности, она отправила гонца навстречу, велела возвращаться до обеда, если не встретит по пути дружину. Дочь вертелась у ног, то и дело, попадая под руку – мать сердилась. Пару раз даже затрещину дала, прикрикнув:

– Уйди с дороги!

Неждана спряталась в тени, под деревом. Разложив платок, задремала на нем.

Проснулась от холода – солнце зашло за тучи, поднялся ветер. Листья на деревьях затрепетали, зашумели. Княжна подхватилась – думала, батюшка уже вернулся, думала, ищут ее.

Но во дворе никого не было, только рыжий кот сонно поглядывал на дорогу, то и дело дергая острыми ушами и прогоняя от себя назойливую муху. Из-за деревьев показался всадник – взрослый воин, с опаленным в боях, обветренным лицом. Неждана его прежде не видела.

Спешившись, он взял коня под уздцы и направился к княжескому терему, только не красному – парадному – крыльцу, а к домо́вому, каким пользовалась княгиня и все другие женщины. Из дома вышла мать – Неждана вытянула голову, привстала и хотела было махнуть рукой – думала, что мать ее искать вышла. Но что-то остановило княжну, она притаилась, вслушиваясь в завязавшийся между старшими разговор.

– Не знал, что встречу тебя вновь, Чернава Всеславна… Но молва привела, – проговорил незнакомец матери, будто знакомой.

Мать спустилась с крыльца, взяв рыжего кота на руки, направилась от терема вглубь сада – неторопливо и величественно. Воин направился за ней, как привязанный. Девочка видела, он не мог отвести взгляда от материнского профиля, ловил каждое ее движение, вздох, будто зачарованный. Будто княгиня имела над ним великую власть.

– Не скажешь ничего? Неужто не узнала ты меня? – голос мужчины дрогнул и в то же время изменился, стал тише и будто темней. Княжна, слышавшая теперь каждое слово, закусила губу, не зная, что лучше – выдать себя или подождать.

– Узнала, Радимир, – прошептала мать и развернулась к витязю, платье легло вокруг ног тяжелыми складками. – Долгие зимы ждала, уж не думала, что свидемся.

Мужчина, бросив поводья, рухнул перед княгиней на колени, обхватив бедра прижался лбом к мягкому женскому животу.

Мать не шелохнулась, смотрела на него строго.

– Зачем сейчас пришел?

– Прощенья мне нет… Но иду я в земли дальние, к морю Окияну, и, чаю, не вернусь я боле к родным соснам, – прошептал.

Чернава продолжала гладить кота, будто и не было у ее ног коленопреклоненного витязя.

– От меня чего ждешь? – проговорила.

Мужчина вздрогнул, будто от пощечины. Поднял глаза:

– Слова прощального. Пронесу его через всю землю, заберу с собой, в землю черную, чужбинную, а коли Мара велит мне к себе пожаловать, то унесу в могилу.

Неждана слушала их разговор, видела лицо матери, видела склоненную перед ней повинную голову неизвестного воина Радимира, но ничего не понимала. Что связывает их? Зачем пришел этот мужчина. О чем просит? В чем провинился перед матерью?